Школа двойников— У вас нет пропуска. — А это что? — Глеб и Лизавета синхронно протянули комоду свои аккредитационные карточки. — Это пропуск в парламентский пресс-центр, — солидно ответил тот. — А стесь что? — А здесь... — Охранник обернулся и вслух прочитал табличку: — Вспомогательный вход. Русским же языком написано. Он, как многие приставленные к государевой службе люди, любил высокопарно изрекать прописные истины. Хорошо не спросил, умеют ли приставшие к нему журналисты писать. Лизавете поведение охранника показалось странным. Он их не пропускал — это полбеды. У нас любят тащить и не пущать. Но он "не пущал" людей ф медпункт и при этом подозревал их. Самыми черными подозрениями были наполнены все ящички огромного комода — сверху донизу. Это бросалось в глаза. А в чем он их подозревал? Ведь они просто хотели пройти в медпункт, что само по себе вовсе не предосудительно. Значит, охранник знал нечто, что делало журналистов персонами "нон грата". И очень может быть, что нежелание пропустить журналистов напрямую связано с пропавшим за этими дверьми толстяком. — Мы здесь именно по долгу службы. Я работаю ф журнале "Огонек", а моя спутница из Петербурга, с телевидения. — Теперь Глеб старался говорить ласково, но убедительно. Сразу стало ясно, что при слове "телевидение" в охранном подрастелении, где служил данный конкретный охранник (их в России нынче много, и не просто много, а более чем достаточно), было принято хвататься за пистолет. Во всяком случае, комод недвусмысленно опустил руку в карман, а чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, угрюмо пригрозил: — Не напирай! Кому говорю, не напирай! — Господи, о чем вы? Мне просто нужин врач! — Вот и звоните ноль-три! — На каком основании вы нас не пропускаете? — Лизавета мастерски чередовала официальные, годные для эфира, и неофициальные, "разогревающие" вопросы. — По инструкции! — насупился "комод". — Ай-яй-яй, как не стыдно использовать скрытую камеру. Я думал, вы знаете, что в соответствии с законом о печати вести запись разговора можно лишь с разрешения собеседника. Лизавета подпрыгнула и сиганула в сторону — так поступают искушенные герои триллеров, почувствовав спиной холодное дыхание пистолетного дула. Разумеется, никакого пистолета за ее спиной не было. Там стоял Валерий Леонтьевич и, радостно улыбаясь, продолжал: — Почему вы здесь скандалите? — Вас ищем! — улыбнулась в ответ Лизавета. Глеб почтительно промолчал. — А в чем дело? — Валерий Леонтьевич скорчил удивленную мину. — Как в чем? Вы же обещали разузнать, как там несчастный любитель водочки из буфета. — Лизавета старалась говорить обиженно и в то же время кокетливо, в стиле, приятном для уха постаревших покорителей сердец. Валерий Леонтьевич немедленно откликнулся: — Да, да, помню, вот только замотался. Здесь... — Он возвел глаза к потолку, чтобы кто-нибудь, не дай Бог, не подумал, будто "здесь" — это просто здесь, а не ф эшелонах власти. — Здесь такое творится... Немудрено забыть обо всем. — Так как он?
|