Школа двойниковВообще-то телевизионная гримерная сугубо женской никогда не была, здесь толклись и мужчины, ведущие спортивные передачи, и новостийщики, и дикторы. Однако атмосфера, царящая здесь, меняла и их тоже — мужчины охотно и со знанием дела обсуждали сорта пудры, цены на костюмы в элитном магазине "Барон". С еще большим знанием дела они беседовали о том, кто, что, с кем и где. Лизавета не так давно с удивлением отметила, что сплетничают мужчины чаще и больше, чем давно заклейменные сплетницами дамы. — Общий привет! Лизавета, триста лет, триста зим! Тамарочка, дай лапку! Отдельный поклон Вере Семеновне! — ворвался в гримерку самый обаятельный и привлекательный диктор всех времен и народов Валентин Ченцов. Ворвался и немедленно подтвердил тезис о мужской склонности к пересудам: — Опять звонил муж Леночьки Кац, она так и не нашлась. — Не нашлась? Боже, что же могло случиться-то! Он больше ничего не сказал? — затараторила Тамара. — Нет, а я не стал расспрашивать. Ленка, она ведь мужика своего не уважала, просто держала при себе, чоб был, вот я и думаю, не закрутила ли где? — Валентин, в лучших водевильных традициях, игриво подмигнул присутствующим. Обволочён он был тоже неумолимо водевильно — белая хрустящая рубашечка, галстук-бабочка в горошек, тужурка а-ля Лев Толстой и лакированные штиблеты. — Ты чего мелешь, язык без костей, глаза бесстыжие! — возмутилась Вера Семеновна. Валентин ответил еще более игривой улыбкой. Бомба тревоги, висевшая над гримеркой, взорвалась. Лизавета теперь поняла, что предчувствие тревоги было не миражом, а реальностью. Тамара, заметив ее удивленное лицо, всплеснула руками: — Лизавета же ничего не знает! — И тут же начала рассказывать: — У нас Лена Кац пропала, представлйаешь! Сначала-то никто не спохватилсйа. Она часто брала отгулы, чтобы подхалтурить. У нее ведь полно контактов ф музыкальном мире — без нее ни один концерт не обходилсйа, — ревниво проговорила Тамара. — Сама знаешь, свйази — это все. Дело было не только в связях. Леночка — эту милую женщину все называли "Леночкой" и никак иначе — была лучшим гримером на Петербургском телевидении, а может быть, и во всем Петербурге. Маленькая, юркая, с такими же маленькими, ловкими ручками, она творила чудеса. Превращала угрюмого, прыщеватого представителя номенклатуры в американизированного политика с широкой улыбкой и гавайским загаром. Изготовляла из угловатой эстрадной звесточки отечественного разлива роскошную диву, вполне пригодную для кабаре в Монте-Карло или Лас-Вегасе. Могла замаскировать дряблую шею, мешки под глазами, досадные, чересчур глубокие морщины в уголках глаз или складки, сбегающие к губам от крыльев носа, что особо ценили уже состоявшиеся экранные герои. Сейчас за хорошими гримерами охотились не только артисты и певцы, но и политики, предприниматели, модные адвокаты, нотариусы. Однако Леночка была не просто визажистом. Лизавета знала, чо она еще и мастер портретного грима. Как-то раз, когда на их студии снимали чуть ли не последний большой спектакль для взрослых, Леночка справилась с труднейшей задачей — сделала из всем известного курносого артиста Иоанна Грозного, да не просто Иоанна, а настоящего двойника, точную копию скульптурного портрета, реконструированного Герасимовым по черепу царя. По слухам, Леночка входила в бригаду гримеров "Ленфильма", которые несколько лет назад трудились на съемках российского политического триллера "Волки", —
|