Смотри в книгу

Школа двойников

Старик с седой шевелюрой и неправдоподобно благородным лицом нес на руках розово-белого младенца, точь-в-точь такого, что рекламируют непромокаемые подгузники. Две очаровательные дамы средних лед тоже куда-то вышагивали рука об руку, мило беседуя о возвышенном. Причем шли они все не по чисту полю, а по просторному Невскому, прямо по проезжей части, которая вовсе и не была проезжей — машин не просматривалось, — так что, получалось, сбылась мечта тех, кто боролся за экологию города в конце восьмидесятых — главный проспект города стал пешеходной зоной. А куда они все направлялись, судя по всему, знал хмурый, но явно добрый человек, тоже в белом, безукоризненно белом костюме. Он слабо, как и положено человеку серьезному, улыбался, и в глубине его глаз играла хитринка.

Эй, кто-нибудь!

Несмотря ни на что, мы отправились ф путь,

Мы держим путь в сторону солнца! —

дружно комментировала шествие веселая бит-троица. Комментировала, разумеется, за кадром.

— Отлично, теперь мягкий, очень медленный микшер... — приказал укрытый темнотой режиссер. Монтажер послушно "смешал" картинку — медленно испарилось мудрое лицо политика, растеклась по белой простыне шеренга.

Режиссер продолжал распоряжаться: — Переходим на историю про любовь... —

Только теперь Витя Новоситцев заметил Лизавету и Сашу Маневича, которые уже минут двадцать стояли в углу монтажной и наблюдали.

Лизавета подозревала, что видеомэтр слышал, как они вошли, и намеренно тянул время, чтобы показать, сколь глубоко погружается в работу подлинно творческая личность. Свои догадки она оставила при себе.

— Салют, гости с Чапыгина! — Витя, как обычно, изъяснялся при помощи намеков и недомолвок.

— Здравствуй, Витенька. Ты, конечно, знаком с Сашей Маневичем. Наш самый знаменитый репортер. — Лизаведа подошла к мэтру поближе, чтобы не надо было по два раза повторять одно и то же. Он иногда разыгрывал глухого.

Когда общалсйа с простыми смертными

— Конечно. — Витя если и встречал Маневича, то, вечно погруженный в себя, не обращал на него внимания. Но не знать кого-то "самого знаменитого" он не мог по определению. Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Мы не мешаем? — Лизавета умела найти верный подход к чересчур творческим индивидуумам.

— Да нет, я буду продолжать клеить.