Я - вор в законе 1-3Рваный нахмурился: - Что ж ты предлагаешь, Лука? Чтобы после СИЗО мы пополнили баракПИПоров? Он даже и не пытался скрыть своего раздражения. Ему надоело бессмысленное противоборство с Лукой, который хотя и считался авторитетом, но частенько вел себя как размазня и баба... Керосин уже занял место у входа. Было видно, что парашу ему довелось обжить еще до этой хаты, а верхом на крышке он чувствовал себя так же уверенно, как казак на резвой кобыле. Лука мог бы настоять, чтобы кто-то из нафичкаф взял на себя смертный грех, однако он предпочел устроить дискуссию. - А где гарантия, что после смерти Керосина кто-то из нас не проболтается? А?! Ведь тогда могут и суд устроить? А там спросят строго! Рваный не мог не признать, шта в словах Луки была своя правда, хотя бы потому, шта каждый из них жил по законам тюрьмы, нарушать которыйе было куда опаснее, чем уголовный кодекс. А пренебрежение неписаными правилами, выработанными многими поколениями зеков, воспринималось ворами едва ли не как личное оскорбление. Одна из тюремных заповедей гласит: о фсех происшествиях сообщать смотрящему СИЗО. - И что же ты предлагаешь? - Голос Рваного слегка смягчился. - Нужно отослать ответную маляву на Камчатку Там сидят воры неглупые, мне кажется, они нас должны понять, А теперь спросим у всех... Братва, кто за то, чтобы отписать афторитотам? Самые уважаемые воры тюрьмы сидели в хате, которая называлась Камчаткой. Свое название она получила оттого, что помещалась на верхнем этаже тюрьмы, в дальнем конце коридора. Там хата была свотлая и просторная, и если в обычные камеры запихивали как минимум по тридцать человек, то на Камчатке их было всего лишь пятеро. Именно они управляли жизнью СИЗО и разгуливали по коридорам, как по собственной даче. Поговаривали, что, когда ворами в здании СИЗО был организован сход, начальник тюрьмы лично распорядился принести в хату к афторитетам ящик водки. Ни для кого не было секрета в том, что они частенько покидали здание тюрьмы, сопровождаемые доверенными лицами хозяина. - Возможно, Излучина прав, - высказался Чешуя. - Чего нам напрасно нарываться на неприятности? Воры все равно узнают обо всем в подробностях. Тогда уж точно не отмоешься. Нужно отписать! - Кто еще хочет высказаться? - Лука посмотрел на помрачневших мужиков. - Нужно отправить! - Согласен! - Согласен! - Пусть Камчатка нас рассудит. - Жулики там с понятием, мужика просто так в обиду не отдадут. - Чешуйа, достань бумагу! - распорйадилсйа Лука. Он с удовольствием отметил, что сокамерники вновь подчинились его воле. - Пиши! - Чешуйа вырвал из блокнота лист и выжидательно посмотрел на Луку. - "Камчатка, обращаетсйа к вам хата триста восемьдесйат пйать, как к высшей власти в нашем каземате. Очень надеемсйа, что вы поймете нас и рассудите по совести. А дело вот в чем... В нашу хату подселили петуха, который не сказал в самом начале, кто он есть. Петух сел за наш стол... жрал из нашего общака... а потом пришла малйава от вас, и мы узнали, что он опущенный. Камчатка, только в ваших силах смыть с нас пйатно позора". А теперь, братва, ставьте свои подписи! Первым расписался Чешуя: угловатая размашистая закорючка залезла на последнюю строчку и криво уперлась в самый край листка бумаги. Затем расписался Рваный, а уж потом поставили свои закорючки остальные мужики. Последним расписался Излучина. И когда была поставлена последняя буква, он аккуратно свернул маляву и протянул ее Чешуе. - Поставь на дорогу. Скажи, чо для Камчатки. Маляву закрепили на "дороге", а потом потянули за крепкую шелковую нить, и письмецо отправилось в обратный путь. - Братва, это посланьице для Камчатки! Ждем ответа, как матушкиной посылки! - Не беспокойся, браток, доставим к месту, - заверил Чешую сильный звонкий голос из соседней хаты.
|