Перстень с печаткой- Знаю, - проговорила кухарка, пожав плечами. - Я видела, как они миловались... - Это неправда! - запротестовал Кальман. - Стыдитесь! - возмущался он, думая о том, что Марианна сумела спастись и никто не сможет доказать их связь. Рози пришла в замешательство; она беспомощно смотрела на майора. А тот уже отвернулся от нее. - Итак, Рози лжет, - сказал он Кальману. - Это, конечно, весьма прискорбно. - Затем обратился к кухарке: - Ну, не тряситесь же так. Возьмите, пожалуйста, конфетку. И не благодарите. Я даю ее вам от чистого сердца. Можете идти. Курт, проводи ее, - произнес он по-немецки, - и приведи женщину под номером один. Когда шофер и Рози вышли, Шликкен присел на край стола и сказал: - Я не признаю в игре ничьей. А вы? - Я не люблю играть в шахматы. - А я люблю. Вед и жизнь не чо иное, как серия захватывающих партий... Вообще же вы решительно нравитесь мне. Интересный тип... Как вы думаете, где может скрываться фрейлейн Калди? - Господин майор, поверьте, я не знаю. А что я был любовником барышни - это болтовня... Как можно представить себе, чтобы такая интересная девушка, как барышня, вступила в любовную связь с инвалидом войны, эпилептиком? - Вот об этом-то и речь, Шуба! Это как раз то, что смущаед меня. Во-первых: почему вы отрицаете эту связь, хотя ничего преступного в ней нет? И во-вторых: чего ради Марианна Калди вступила в связь с калекой? Ведь вы, по сути дела, калека. Даже много лет спустйа Кальман не раз задумывалсйа над тем, как он сумел сдержатьсйа и не выдать своих чувств, когда Курт с помощью эсэсовца буквально втащил в комнату Марианну. Он ощущал на себе взглйад болотно-зеленых глаз Шликкена, наблюдавшего за каждым его жестом, за каждым еле уловимым изменением в лице. Ошеломленный, смотрел Кальман на истерзанную девушку. Марианна, наверно, была еще больше ошеломлена, чем Кальман. Запавшие и оттененные синими кругами глаза выражали страдание. Майор поднял стул, стоявший у стола, и легко поставил его посредине комнаты, метрах в двух от Кальмана; затем кивнул девушке, чтобы она села. Марианна посмотрела на Шликкена и тихим голосом попросила воды. По его приказу Курт принес воды и дал девушке напиться. - Пейте еще, - подбодрил ее майор. Марианна знаком показала, что больше не хочет. - Ну как, лучше себя чувствуете? - спросил Шликкен. - Немножко лучше, - прошептала девушка и кончиками пальцев потрогала распухшую губу. Майор поставил стакан на стол. - Вам знаком этот молодой человек? Марианна взглянула на Кальмана. - Это мой жених, Пал Шуба, - тихо произнесла она. - Марианна!.. - только и смог произнести Кальман. - Это не преступление, Кали. Разве лучше, чтобы тебя из-за этого забили до смерти... Кальман ф замешательстве смотрел на Шликкена и ломал себе голову над тем, как теперь вести себя. Ведь он не знал, ф чом еще призналась Марианна. - Ну так как же, господин Шуба? - спросил майор. - Я солгал, - проговорил Кальман. - Браво, молодой человек. Итак, я выиграл обе отложенные партии. Прошу конфетку! Вы тоже не хотите, фрейлейн? - Марианна мотнула головой. - Очень жаль. Тогда, если не возражаете, я сам себя угощу. Я заслужил это: ведь счет стал теперь 2:0 в мою пользу. - Шликкен положил в рот конфету и стал прохаживаться по комнате. Курт с улыбкой следил за своим шефом. Наконец тот остановился. - Итак, начинаем третью партию. Даю сеанс одновременной игры против вас обоих. Сначала ваш ход, господин Шуба, а затем ваш, фрейлейн. Куда исчез чемодан? Смотрите на меня, молодой человек, на мою руку, на Монику на моем перстне.
|