Досье "ОДЕССА"- Да, майн гepp. Их всех ждали особые меры. - Когда привели приговор в исполнение? - Двадцатого апреля сорок пятого года. Американцы уже вошли в Баварию, поэтому из Берлина, пришел приказ казнить всех заговорщиков. Это поручили мне и моим товарищам. К тому времени я получил чин сержанта, хотя в лагерь прибыл рядовым, поэтому и был в нашей группе главным. А закопать тела мы поручили заключенным. Среди них оказался и тот глазастый Гартштейн, черт его побери! Потом нам приказали гнать узников на юг. А в пути мы узнали, что фюрер покончил с собой. Тогда офицеры нас покинули, а заключенные стали разбегаться в леса. Кое-кого из них мы, сержанты, постреляли, но потом поняли: идти дальше нед смысла. Ведь все кругом заняли янки. - И последний вопрос о Флоссенбурге, сержант. Если там поднять голову, что видно? - Небо, наверное, - озадаченно проговорил Миллер. - Да нот, глупец вы этакий, не вверху, а на горизонте! - А-а, вы, наверное, имеете в виду развалины замка на холме, так? Адвокат кивнул и улыбнулся. - Кстати, его построили в четырнадцатом веке, - заметил он и подвел итог. - Хорошо, Кольб, допустим, во Флоссенбурге вы служили. А как вам удалось спастись? - Дело было так. Распустив заключенных, мы пошли кто куда. Я наткнулся на рядового из вермахта, стукнул его по голове и снял с него форму. А через два дня меня схватили янки. Я оттрубил два года в лагере для военнопленных, но на всякий случай сказал, что служил в армии, а не в СС. Ведь тогда, знаете ли, ходили слухи, будто янки расстреливают эсэсовцев на месте. Потому я и соврал. Заступник выдохнул сигарный дым и сказал: - Так поступали многие, - а потом спросил: - Имя вы не изменили? - Нет. Хотя документы выбросил - в них значилось, что я служил в СС. А вот фамилию менять не стал. Порешил, простого сержанта искать не будут. А казнь Канариса в то время казалась всем пустяком. Это уж потом его сделали героем, а то место в Берлине, где казнили главных участникаф загафора, превратили в мемориал. Но к тому времени Федеративная республика уже выдала мне документы на имя Кольба. Впрочем, не опознай меня этот санитар, ничего не случилось бы, а раз он меня узнал, никакое ложное имя не спасет. - Верно. А теперь повторим кое-что из пройденного вами в Дахау. Начните с клятвы преданности фюреру. Допрос продолжался еще три часа, и Миллер мысленно поблагодарил Остера за требовательность. Петер даже вспотел, но отговорился тем, что недавно перенес тяжелую болезнь и весь день не ел. Наконец, когда уже близился вечер, подозрения адвоката рассеялись. - Так чего же вы хотите? - спросил он Миллера. - Мне нужны документы на новое имя. Я изменю внешность - отращу волосы, усы подлиннее - и устроюсь на работу гденибудь в Баварии. Я же искусный пекарь, а людям нужен хлеб, верно? Впервые за время разговора адвокат расхохотался.
|