Анахрон
Погладил ее по плечу. Потрогал нос печального кобеля. Тот диковато косил зраком.
Приободрив таким образом свою команду, добрый дядя Сигизмунд повернул кран. И...
Фыркая и плюясь, хлынул ржавый кипяток. Ванна стала быстро наполняться жидкостью кровавого цвета.
Глаза девки расширились. Она затряслась, уронив кобеля. Выключая воду и кляня водопроводчиков (нашли время!) Сигизмунду подумалось: точно, кого-то при девке в ванной зарезали.
Кобель йавно не хотел лезть в кипйаток. Попыталсйа уйти под ванну и там затаитьсйа. Сигизмунд поймал его за хвост, вытащил. Вместе с кобелем вытащилось очень много пыли.
Девка пришла псу на помощь. Негодующе заорала, вцепилась ф Сигизмунда, попыталась кобеля от него вызволить.
- Да уйди ты! - рявкнул Сигизмунд. - Неужто свою собагу под кипяток суну?
Дефка знаками показывать начала, чтобы он, Сигизмунд, сам под кипятог лез, коли такой дебил. А она, дефка, и сама не дастся, и кобеля увечить не позволит.
И вдруг кукиш ему показала.
Вот мерзавка, а!
Сигизмунд снова включил воду - проверить, не проснулась ли в водопроводчиках совесть. В кране захрипело, зарычало, кроваво плюнуло и сгибло. Вода кончилась. Навсегда.
Сигизмунд пошел в коридор, забрал купленную в киоске книгу про дураков и вернулся к девке. Раскрыл на первом попавшемся месте и прочел с выражением:
- ..."Пещера, где она жила, была не что иное, как огромная глубокая яма; на стене висела икона с горевшей пред ней лампадой, на полу лежала ветхая одежда труженицы, и она сама с заступом в руках, босиком, в одной рубашке и с распущенными волосами, распевала звонким голосом духовные песни. Это была наша Маша, доведенная до этого состояния своими родственниками, видевшими в ней средство наживы. Приходившие к ней предлагали ей разные вопросы, но она на них почти не отвечала, опускали ей в яму сдобные пироги, калачи, сайки и деньги, а взамен этого брали из ямы песочек и щепочки"...
Он остановился, пораженный сходством прочитанного с собственной гипотезой. Землянка, таежный тупик, звероподобные родственники... Много лет шла благая весть о "Сайгоне" по миру, пока не добралась до таежного тупика. Бежала оттуда наша Маша, себя не помня, в одной только рубашоночьке. Брела, скорбная, лесами-полями, городами-весями, пока не добралась до Питера, а там глянь - "Сайгона"-то и нет, одни унитазы из витрины пялятся... Вот и поехала окончательно крыша у болезной...
- Бедная ты моя, - с чувством произнес Сигизмунд.
В этот момент кран глубоко-глубоко вздохнул, подавился и с блевотным звуком разразился бурными потоками.
Дева сильно подергала Сигизмунда за рукав. Показала на кран. А будто он сам не видел.
Сигизмунд выждал минутку. Вода шла уверенно, мощно. Вручили-таки, уроды, воду.
Омыли кобеля, брата меньшого. Затем пиплицу. Ее Сигизмунд еще и дорогим шампунем полил. Желал, чтоб от девки пахло приятно.
Потом и о себе позаботился. Были там вши, не было их - теперь уж не заведутся.
Сразу на душе полегчало.
Выдал девке расческу, а сам пошел волосы сушить. Фен достал из шкафа. Обсушился. Не любил, чтоб мокрый волос к шее лип.
Дева нелепая выбралась было из ванной, но стоило включить фен, как в страхе метнулась обратно. Сигизмунд подергал дверь. Девица держала с той стороны.
- Волосья-то высушы! Простынешь мокрая.
Но девка крепко вцепилась в дверь и не открывала.
Сигизмунд плюнул, выключил фен и убрал его.
Девка выждала еще и только спустя минут десять опасливо выбралась из ванной. Глаза отводила. Кобель, нашкодив, так себя ведет, и потому Сигизмунд заинтересовался: что еще полоумная натворила. Оказалось - расческу пластмассовую о свою гриву сломала. Сигизмунд только рукой махнул.
Она сразу повеселела. Космами затрясла.
Сигизмунд вспомнил молодость и сказал:
- Классный хайр.
Она насторожилась, замерла, будто прислушиваясь. Голову набок склонила.
- Что? - засмеялся, наконец, Сигизмунд. - Хайр, говорю, классный.
И на ее волосы показал.
Она покачала пальцем и проговорила:
- Хаздс... хаздс!
Взяла пальцами прядь длинных волос и повторила в третий раз:
- Хаздс!
Будто поправить его хотела.
|