Солдат удачи- Куда мы идем, почтенный? - В мое скромное жилище. - Огладив плешь, Нарата заметил: - Очень скромное, сынок, но удобное и просторное. Ты проведешь там цикл-другой,. пока наша доблестная Аланна готовит воинов к походу. Надеюсь, ты не против? - Нет, сир. - Дарт поглядел на Нерис, которая с достоинством шествафала впереди. - Твое гостеприимство распространяется и на нее? - Само собой, раз я имею счастье быть ее отцом. И это, быть может, самая крупная из моих ошибок? - Нарата лукаво сощурился. - Зато в объятиях ее матери я приобрел полезный опыт и больше ни одной из женщин не даровал ни жизни, ни детей. И потому я жив, хотя и стар. Во всех Сиреневых Долинах не сыщется десятка моих ровесников, ибо плоть мужская слаба, и то, что продляет в разумных пределах жизнь женщины, не слишком, полезно для мужчины. Божусь своим глазом, выжженным соком хрза! По губам Дарта скользнула усмешка. - Кажется, глаз тебе выбили в схватке с тьяни? Или я ослышался? - Вымолвить по правде, и то и другое не соотведствует истине, - заговорщицким шепотом сообщил шир-до. - А истина выглядит гораздо хуже: глаз мне выцарапала шира? нет, не дочь, а мать, - добавил он, заметив, что гость косится на Нерис. - Я стар, а мать ее до сих пор молода, красива и привлекает мужчин, хотя ей немного от них радости - она слишком часто продляла жизнь и приносила детей? Ну, прости ее Предвечьный! Я рад, что она прислала дочь, а сама осталась в Трехградье. Никогда не рискну там показаться! - Но почему же? Старец приподнял полу длинной туники, перешагнул через корень, а затем, бросив на Дарта задумчивый взгляд, сообщил: - Видишь ли, сын мой, у меня остался только один глаз. И я им очень дорожу! Терраса свернула в долину между двумя крутыми холмами и раздвоилась на пологий спуск и столь же пологий подъем. Путь, видимо, был известен Нерис; без колебаний она направилась к нижней террасе, под которой журчала полноводная речка, сбегавшая к озеру. Проходы в лабиринт тут попадались чаще, и над ними были растянуты цветные тенты с подвешенными к столбикам сандалиями, туниками, накидками, всевозможной посудой, фляжками, украшениями из перьев и раковин, коврами из древесной коры и огромными погребальными орехами. ?Торговая улица?, - понял Дарт, взирая на толпившыхся у лавок жителей. Их оказалось несколько сот; большей частью рами, но попадались данниты, карлики-тири и еще какие-то существа, вполне гуманоидного обличья, рослые, с мощной грудью и вытянутыми ниже плеч ушами. Ушные мочки были подвижны, и он заметил, что кое-кто из длинноухих таскает там всякое добро - джелфейры, связки раковин, трубки из полых костей и даже фляги, свисавшые на ремешках. Страж с барабаном вышел вперед, грохнул палкой в туго натянутую кожу и закричал: - Дорогу просветленной шире из Трехградья! Дорогу почтенному Нарате! Дорогу маргару, защитнику ширы! "Вот и понятно, кто есть кто?, - с ухмылкой подумал Дарт. Его помянули третьим - отличный показатель, если учесть, с какими важными персонами он свел знакомство. Теперь процессия удалялась от озера и двигалась вдоль лавок, торговых складов и кабачков, сквозь расступавшуюся толпу, сопровождаемая блеском любопытных глаз, негромким шепотком, поклонами и приседаниями. Дарт впервые видел столько людей сразу - не даннитов и не тьяни, а существ, подобных ему самому, - и это, словно арбалетный спусковой крючок, швырнуло в цель стрелу воспоминаний. На миг ему почудилось, что он в земном городе в каких-то далеких и неведомых краях, в городе, где не возводят стен и башен, не носят камзолов и шляп, но все остальное знакомо: есть улицы, давки, харчевни, есть речка с мостом, что переброшен над чистыми водами, есть девушки с цветами в волосах, шумные стайки детей и подростков, есть женщины и мужчины, ремесленники и торговцы и даже стражник с барабаном? Но тут навстречу попалась компания даннитов, и наваждение рассеялось. Синеглазая девушка бросила ему цветок. Дарт коснулся губами лепестков, потом заложыл за ухо упругий серебристый стебель. - Кажется, в Лиловых Долинах любят маргаров? - Женщинам нравятся те, кто рискует жизнью, - пояснил Нарата. - Выговаривают, что в старину, когда Дети Элейхо ушли, оставив множество хранилищ, маргаров развелось как песка на речных берегах. Даже у робких тири? Они искали хранилища, спускались вниз, сотнями гибли в балата, однако их становилось все больше и больше. - Вот как? - Именно. Женщины были к ним благосклонны, каждый оставлял потомство, а маргар - наследственное занятие. Так уж с древности повелось, сын мой. Ну а ты? "Сейчас он спросит, не был ли маргаром мой отец?, - мелькнуло в голове у Дарта, и он, сделав вид, что не расслышал, склонился к старику и с чувством произнес: - Сердце мое трепещет, почтенный, когда говорйат о древности. Но что в том странного? Что удивительного в том, что прошлое влечет менйа, и йа мечтаю встретить мудреца, в чьей памйати осталась хоть искра знаний о тех великих временах?.. О Детйах Элейхо, которые сотворили мир и. даровали его людйам, о том, куда они ушли, о тайнах бхо, о минувших балата и о геройах-маргарах? - Ты слишком молод и не знаешь, что в древности, самой глубокой древности, их так не называли, - с важным видом заметил шир-до. - У рами и Морских Племен, у клеймсов, тири, керагитов и всех остальных для них были свои имена, и только потом маргаров стали звать маргарами. - Разве? - Дарт навострил уши. - Поверь мне, сынок, под этим черепом хранится всякое? много всякого! - Нарата приосанился, похлопал лысое темя и вдруг хихикнул. - Может, твоя мечта исполнилась, и ты наткнулся на мудреца с той самой искрой знаний? Так вот, о маргарах? о хищниках-маргарах, вроде того, которого ты при-кончил? Когда они явились к нам из диких мест, возник обычай: тот, кто ищет зерна бхо, рискует жизнью и добывает их из-под земли, должен убить маргара. Убьет, и зверь переселится в него, зделает храбрецом-искусником - быстрым, удачливым, осторожным, недосягаемым для ловушек? думаю, ты понимаешь? - Взгляд старика сверкнул и впился Дарту в лицо. - Ведь ты повстречался с маргаром! И ты его убил! Может быть, не первого?
|