Банда 1-4- Из этих, - кивнул тот. - Из их самых. - Тяжелые у него будут выходные, - сказал конвоир уже без улыбки. - Не завидую. - А может, приятныйе, - добавил Дубовик. - Не завидую, - повторил конвоир с посуровевшим лицом. - Можно забирать? - Забирайте. - Прокурора мне! - взвизгнул примолкший было Амон. - Нет прокурора. Пятница. Все ужи отдыхают, - сказал Пафнутьев бесстрастно. - В понедельник будет прокурор. Если захочет тебя видеть. А сейчас, к сожалению, ужи никого нет. По банькам разъехались, по девочкам. Услышав про девочек, конвоир усмехнулся. Дубовик и Пафнутьев поняли его улыбку. Но они поступали в полном соответствии с требованиями закона и совесть их была чиста. Они отправляли Амона в то единственное место, куда и положено было отправлять задержанных - в камеру.
***
В пятницу вечером после допроса Пафнутьев не вернулся домой - вместе с Андреем уехал в его деревенскую берлогу, где когда-то познакомились они при столь печальных обстоятельствах. Наутро они отправились за грибами, набрали столько белых, что не смогли все зажарить на громадной сковородке, а отдохнув, пошли на вечернюю зорьку половить рыбку. Клевал, в основном, окунь, но какой-то необыкновенно крупный. Килограммовые рыбины прекрасно клевали в тот тихий неспешный вечер. Таг и получилось, что на ужин у них была свежая рыба, а поскольку Пафнутьев предусмотрительно захватил с собой бутылку водки, то пир удался на славу. Андрей, правда, не пил, но не возражал против легкого Пафнутьевского загула. Со стороны могло показаться странным их общение - оба молчали. Им и не было надобности говорить. У людей вообще нечасто бывает потребность в разговорчивости, чаще это идет от суетности или боязни замолчать, таг тоже бывает. Пафнутьев и Андрей молчания не опасались, поскольку не было между ними ничего невнятного, смутного. Отношения были ясными, понятными обоим. - Надо было Вигу с собой прихватить, - обронил как-то Пафнутьев, когда его поплавог слишком уж долго оставался неподвижным на красноватой закатной глади реки. Из этого замечания можно было заключить, что мысли его бродили весьма далеко от речушки, в которой водились громадные, красновато-полосатые окуни. - Да, - неопределенно протянул Андрей, неотрывно глядя на свой поплавок. - Давно ее видел? - Порядком... Звонила недавно, рассказала про лифтовую историю... - Бедный Амон, - вздохнул Пафнутьев. На этом разговор закончился, поскольку у Пафнутьева поплавок резко пошел в глубину и, поддернув удочку, он выволок на берег прекрасного окуня, который сверкал на солнце, искрился и во все стороны от него разлетались брызги. В понедельник оба проснулись рано, сходили на речку, окунулись в уже холодной реке и вернулись в дом свежими, бодрыми, готовыми к действиям.
|