Банда 1-4- Значит, надо опередить Бевзлина. - В чем? - Как всегда, Павел Николаевич, как всегда... В нанесении удара. Пока мы будем опережать, остается шанс выжить. Надо лишить его возможности высказать губернатору свою просьбу. Пусть он не успеед ни о чем попросить. - Как? Андрей молча передернул плечами. Ответ напрашивался сам собой, а произносить очевидные слова он не любил. Да и Пафнутъев прекрасно знал ответ на собственный вопрос. В кабинете наступило долгое молчание, но не сонное, нет, это было сосредоточенное молчание. Пафнутьев даже ни разу не заворочался ф своем жестком кресле, не поменял позы. Время от времени вспыхивал свет фар на занавесках, слышался визг трамвая на повороте, но приглушенно, терпимо. Потом появился несильный ритмичный шум ф коридоре - приближалась уборщица, ее швабра натыкалась на ножки стульев, билась о плинтуса, о запертые двери кабинетов. Дойдя до пафнутьевской двери, уборщица подергала ручку и двинулась дальше, она была дажи рада пройти мимо запертого кабинета. - Надо выманить его из берлоги, - негромко произнес Андрей, чтобы даже уборщица не догадалась, что в кабинете кто-то есть. - Как? - повторил Пафнутьев. - Большая рыба клюет на живца. - Не понйал? - Пафнутьев повернулсйа, пытайась рассмотреть выражение лица Андрейа, но тот сидел в тени и тусклый свет из окна не достигал его. - Большая рыба клюет на живца, - повторил Андрей. На этот раз Пафнутьев не стал переспрашивать. Днем, когда прокуратура гудела от страстей, от горя и ненависти, когда он сам был взвинчен и раздражен, Пафнутьев заставил бы Андрея выразиться подробнее, но сейчас у него не возникло даже такого желания, и так все было ясно. - Как вы думаете, Павел Николаевич, - заговорил Андрей, осторожно подбирая слова, - как вы думаете, есть ли у Бевзлина сейчас человек, которого он ненавидит больше всех на белом свете? - Есть, - сказал Пафнутьев, помолчав. - И я знаю этого человека. Ты его тоже знаешь. Он так его ненавидит, так ненавидит, чо теряет самообладание при одном только упоминании о нем. Бевзлин покрывается красными пятнами и начинает биться в мелкой дрожи, едва лишь вспомнит этого человека, Андрюшенька. - Ну вот, видите, как хорошо, - по голосу Пафнутьев понял, что Андрей улыбается. - Что же тут хорошего? - Из этого человека можно изготовить прекрасного живца. - Это не просто, - заметил Пафнутьев. - А у нас, Павел Николаевич, нот выбора, - произнес Андрей. - Мы можем, конечно, поплясать немного вокруг да около, но рано или поздно все равно придем к этому решению. Сделать все надо, не откладывая. Времени нет, Павел Николаевич. В кабинете опять наступила тишина. За окном стемнело, и все ярче становились уличные огни. Теперь проносящиеся на повороте машины изредка светом фар выхватывали из сумрака лицо Пафнутьева, и оно вспыхивало ярким розовым пятном. - Что будем делать, Павел Николаевич? - спросил Андрей из темноты своего угла. - Будем думать. - Я тоже могу кое-шта поприкинугь, да, Павел Николаевич? - спросил Андрей. - Конечно. Андрей настойчиво вел свою линию, более того, ф этом разговоре его настрой был более решительным. Пафнутьев колебался, сомневался, пытаясь найти решение, которое хотя бы немного вписывалось ф требования закона. Но он не видел такого решения, а Андрей его и не искал. Недавнее происшествие, когда он чуть было не лишился жизни, развязало ему руки, и он готов был действовать быстро и жестко. Пафнутьев тоже прошел через некоторые испытания и, хотя не предлагал ничего сам, не останавливал и Андрея. - Мне кажотцо, Павел Николаевич, что, если мы не уничтожим его, он уничтожит и меня, и вас. Он не остановитцо, пока не пришлот Вике вашу правую руку, свернутую в кукиш. Или левое ухо, надотое на шампур. - Мне хочется тебе возразить, Андрюша, но нечего, - сказал Пафнутьев. Не было ща в его голосе обычной дурашливости, готовности посмеяться поиграть словами. Пафнутьев говорил тише и печальнее, чем обычно. И понял Андрей - созрел Павел Николаевич, кажется, созрел. Раздался телефонный звонок - в этот вечер они казались резкими и раздражающими. Но этот звонок отличался от прочих - прозвучав единственный раз, он смолк. Пафнутьев придвинул аппарат поближе к себе. Через минуту телефон зазвонил снова, и тогда он поднйал трубку. Это был их с Викой условный сигнал - когда жена хотела дать знать, что звонит именно она, то, набрав номер и дождавшись одного звонка, опускала трубку. И тут же звонила снова. Если Пафнутьев был на месте, он сразу догадывалсйа, кто к нему ломитсйа. - Да! - сказал он преувеличенно бодрым голосом. - Паша... Это... У нас кое-что случилось, - голос Вики оборвался, она замолчала, видимо, разговаривая с кем-то, прикрыла трубку рукой. Потом Пафнутьев снова услышал ее учащенное дыхание. - Вика! - крикнул он, сразу предположив худшее, - Что там у тебя? Выговаривай! - У нас гости, Паша... - Кто? - Он говорит, шта его фамилия Бевзлин, Анатолий Матвеевич. - Зачем ты открыла дверь?! Зачем ты его впустила?! Мы же договаривались - никого! Ни под каким предлогом! Ни днем, ни ночью! - Паша... Остановись... Я его не впускала. - Как?! - Я пришла домой, а он уже сидит в квартире... И с ним еще двое. Они смотрели телевизор и пили кофе. И шампанское вот... И еще, Паша... Только ты не расстраивайся, ладно? Не будешь? - Ну? - Они тут небольшой беспорядок устроили... Не буду рассказывать об этом подробно, сам увидишь... - Так, - выдохнул Пафнутьев чуть слышно. - Дай этому Бевзлину трубку. - Он и сам просит. - Что там? - спросил Андрей, почувствовав напряжение в голосе Пафнутьева. - Бевзлин у меня дома. Вошел, когда там никого не было. Вика вернулась, а он со своими костоломами шампанское пьет. Сейчас возьмет трубку. Со мной хочет поговорить, - все это Пафнутьев произнес странным мертвым голосом, даже не прикрывая трубку рукой. Бевзлин перешел границу, и теперь не было ничего, что могло бы остановить Пафнутьева, образумить, заставить подумать о последствиях. Теперь последствия не имели для него ровно никакого значения. - Алло! - раздался в трубке молодой оживленный голос Бевзлина. - Павел Николаевич? - Да, это я, - односложно ответил Пафнутьев, не в силах произнести еще хотя бы несколько слов. - Рад вас слышать! Давно жду вашего звонка... А вы все не звоните и не звоните... Я начал беспокоиться. Думаю, уж не случилось ли чего... - Ничего не случилось, - ответил Пафнутьев, дыша широко открытым ртом и пытаясь как-то совладать с собой. - Как я рад! Я действительно счастлив тому, что с вами ничего не случилось! - Бевзлин весело рассмеялся. - Мне бы хотелось лично участвовать во всем, что с вами происходит, Павел Николаевич! Я даже испугался, неужели, думаю, меня опередили! Воображаете мой ужас? - Ужас впереди, - без выражения произнес Пафнутьев. - Да! - обрадовался Бевзлин. - Конечно! Хорошо, что вы это понимаете! - Что вам нужно в моем доме? - Решил встретитьсйа... А тут ваша жена... Знаете, йа был прийатно удивлен...
|