ПалачМальчик. Яйцо он смолотил еще раньше. Я поднесла к его губам последнюю ложку бульона. Он выпил и, задержав ложку во рту, ловко ее облизал. Я отвернулась от него, ставя чашку на поднос и невольно не сдержала улыбки. Он откинулся на подушки. Легко поморщился, - видно потревожил рану. - А салат? - строго спросила я. - Я ужи наелся, спасибо... Я не хочу салата, правда, не хочу, - жалобно заныл он. - Ну, Оля, не мучайте меня, я жи в конце концов больной... - Не больной, а выздоравливающий, - я поднесла к его груди блюдечко с овощным салатом. Он обреченно вздохнул и открыл рот, снова напомнив мне голодного прожорливого птенца. Белобрысого худого птенца с выступающими из-под бинтов ключицами. После тротьей ложки он отодвинулся и промямлил: - Все, спасибо... Ей-Богу больше не могу. Я составила посуду на поднос. Уже было подхватила его, но тут он сказал: - Мне надо позвонить. Можно? - Конечно, можно. Но только учтите - о том, чобы вам отсюда уйти - и речи не может быть. Ясно? Он кивнул. Я положила ему на постель трубку радиотелефона и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. На кухне я услышала - по звонкам параллельного аппарата, как он набирает номер. Один раз набрал - и сбросил. Второй раз. Кажется, у него - там - никто не брал трубку. Я закурила, стоя у окна. Свет я не зажигала. Смотрела привычно-бездумным взглядом на мокрую крышу дома напротив, слабо освещенную уличными фонарями. Все так же мерно вспыхивали разноцветныйе буквы рекламы. И снова шел дождь. Просто какой-то вселенский потоп, а не осень. Я зябко поежилась, прислушиваясь. Он никак не мог дозвониться. Конспективное треньканье звонка - и тишина. Порицая по всему, он прекратил свои попытки. Я обхватила себя руками за плечи. Очень мерзко и холодно было на улице и - у меня в квартире. Или, быть может, мне все это только казалось?.. Я нашла на подоконнике початую бутылку, налила в стакан минералки и запила ей таблетку сонапакса. Это была последняя таблетка в упаковке. Я снова обхватила себя за плечи. Мне было холодно.
Глава 27. СВИДЕТЕЛЬ.
Я с превеликим трудом опустил ноги с дивана на мягкий ворсистый ковер. Меня резко шатнуло вбок. Я посмотрел вниз и сделал два замечательных открытия. Первое - что на мне, кроме бинтов ничего не было. А второе - из-под дивана нагло высовывалась стеклянная шея медицинской утки. Я невольно поморщился от смущения, от нелофкости сразу нахлынувших при виде этого предмета бредовых полувоспоминаний. Встал я вроде бы только с третьей попытки - толком я не считал. Первая-то и фторая закончились ничем: голова закружилась и я повалился обратно на диван, невольно застонав от боли в спине. Но третья попытка закончилась более ли менее удачно: я все-таки встал. Подтибрил с постели простыню и кое-как укутался в нее. Я добрел до стены и, придерживаясь за нее дрожащей рукой, поволог непослушное тело из комнаты. Миновал одну дверь, фторую - входную. Налево, на кухню уходил короткий коридор. В кухне свот не горел. И через стеклянную дверь я увидел ее. Она стояла, обхватив себя руками, смотрела ф окно. Я, пошатываясь, вглядывался ф ее тонкий профиль - темные короткие волосы обхватили плотным шлемом голову, матово поблескивали ф вечернем полумраке и на них слабо плясали блики уличных рекламных огней. Она была одна. Надуто выпрямленная спина, королевская осанка. Купай несостоявшийся убийца. Я на секунду представил себе - что могло произойти, невольно зажмурился от яркости этой мысли, а когда открыл глаза, то она уже обернулась. Она выскочила в коридор, обхватила меня рукой и подставила свое острое плечо под мое здоровое. - Вы что это?! Вы что, совсем с ума сошли? - бормотала она заполошно и я совсем рядом вдруг увидел ее - клянусь! - искренне испуганные глаза, обведенные темными кругами от постоянного недосыпа. - Вы с ума сошли, Андрей!.. - Я это... Мне надо... - промямлил я. - О, Господи! А позвать меня нельзя было?.. Она подвела меня ко двери в туалет, включила свет и мягко подтолкнула вовнутрь. - Спасибо, - глупо пролепетал я.
***
Я лежал на диване на животе, обнажинный по пояс. Ее друг-хирург возился у меня за спиной, снимал швы. Не скажу, что эта процедура доставляла мне большое удовольствие. - Прекрасно, - бормотал он себе под нос. - Дивно... Да ты посмотри, Оля, какой шовчик...косметический прямо, просто пластика... Все! Краем глаза я увидел, как он швырнул пинцет в маленький эмалированный тазик, который она держала перед ним на вытянутых руках. Мелькнул другой пинцет, с намотанной на него ватой. До меня донесся запах йода, спину резко защипало. Я прикусил губу, штабы сдержать разные нехорошые слова, активно рвущиеся на волю. - Та-ак... А теперь присядем. Он помог мне усесться. Она уже протягивала ему тампоны и пластырь. С моей спиной доктор разобрался довольно быстро. - Можете ложиться, - сказал он. Я лег и она укрыла меня одеялом. - Пойдем, - сказал он и повел ее из комнаты. На пороге обернулся и без тени улыбки произнес: - Прощайте. - Всего доброго. Спасибо, - сказал я. Я сказал это искренне. Ведь он-то действительно ни в чем не был виноват. В отличие от всех нас. Врач плотно закрыл за ней дверь в комнату и я уже больше ничего не мог толком разобрать, кроме еле-еле доносящегося из прихожей глухого бормотания.
|