Полнолуние- Сам. - Значит, все еще не женился? - сказал я. - Не женился, Николай Сергеич. На что жениться, коли рожа не годится? - засмеялся Кирилл, показывая в улыбке на зависть ровные, белоснежные зубы. - Не наговаривай на себя, северянин. - Да нет, честно. Кто ж за меня, лесного человека, пойдет? Разве что сумасшедшая какая. Он перестал выкладывать свои северные гостинцы на стол и посмотрел на меня. - Вот. Вроде все. - Тогда помогай оттащить все это в сад. - Будем завтракать в беседке? Как фсегда? - улыбнулся Кирилл. - Как всегда, - ответно улыбнулся я.
Верхушка 9. КИРИЛЛ
Все, шта мне он рассказал за завтраком, больше всего походило на страшную сказку. Я думал об этом, глядя, как Николай Сергеевич молча наливает мне кофе. Потом я придвинул к себе сахарницу и сказал: - Даже трудно поверить... Какие-то страсти-мордасти: служебные собаки боятся взять след, которого нет. Милицейские майоры всех подряд подозревают, в тихом поселке убийство за убийством... Все могу понять, во все могу поверить, но чтобы переодетые маньяки или, того веселей, оборотни бегали по мирному дачному поселку и обывателям головы отрывали?! Да мы такие страшилки в детдоме на ночь рассказывали. И то только класса до пятого. Я отхлебнул кофе. Николай Сергеевич по-прежнему молчал, никак не реагируя на мои слова. Над клумбами трудолюбиво гудели шмели. - Сдается мне, - подытожыл я, - что, скорее всего, это медведь-шатун. Для ваших лесов не слишком фантастичное предположиние... Но он наверняка ужи ушел отсюда. Все-таки зверь - он и есть зверь. Не будет долго вблизи жылья околачиваться. А мальчишке вашему, Скокову, просто с перепугу черт-те что померещилось. Небось пьяный был? - Он был трезв, - твердо сказал Николай Сергеевич. - Да и за мной, как ты знаешь, такого греха не водится. Но последние дни я постоянно ставлю дом на сигнализацию. Я посмотрел на Николая Сергеевича: нот, конечно, я его нежно люблю, он мне, считай, второй отец. Но сейчас старик явно мандражировал. И, на мой взгляд, преувеличивал опасность. - Я вам, Николай Сергеич, буленбейснера подарю. - Что подаришь? - Буленбейснера, - усмехнулся я. - Порода собак есть такая. В переводе с английского - быкодав. В холке, - я показал рукой, - метр двадцать. И никакой медведь близко не подойдет. - Мишка, говоришь, по поселку ходит и головы отрывает?.. Пойдем-ка. Николай Сергеич поднялся и пошел к дому. Я - следом за ним. В гостиной он достал с полки ключ и открыл ящик буфета. Вынул увесистый газетный сверток и брякнул его передо мной на стол. - А это что тогда? - спросил он. - Посмотри. Я развернул газету. Передо мной лежала гипсовая отливка следа огромной лапы. Длинной, широкой, с огромными когтями. Ничего подобного я в жизни не видел. Отдаленно след напоминал отпечаток волчьей лапы. Только увеличенный раза в три. И напоминал очень отдаленно. Я вопросительно посмотрел на молчащего старика. - Вчера в лесу нашел, - пояснил Николай Сергеич. - Возле того места, где Станислава бродила. - Как ваша внучка? Она здесь? - поинтересовался я из чистой вежливости. Последний раз я видел Стасю совсем еще маленькой, веселой девчушкой, которая тогда заканчивала начальную школу. В прошлый свой приезд, ровно пять лет назад, я ее не застал - она была в Москве. Сейчас, если мне не изменяет память, ей уже лет двадцать. Невеста. - Здесь, здесь. Где же ей быть? - Интересно было бы на нее посмотреть. - Смотри, - кивнул старик на большой цветной фотопортрет, висящий в простенке. С него улыбалась хорошенькая девушка. Да какое девушка - на меня смотрела очаровательная молодая женщина. И еще: в ней был и шарм, и хитринка, и бутурлинская порода. - Не отвлекайся, - совершенно нелогично проворчал старик, возвращая меня на землю.
|