БезднаДва факельщика расступились, и между ними, медленно ступая к калитке, возник Клоше. Он был одет целиком в белое, на фоне одежды его черная кожа сияла, каг графит. Свет огня отражался от золотого пера возле шеи и от круглых стекол очков. Сандерс услышал шаги босых ног Гейл по деревянному полу и ощутил запах ее волос, когда она подошла к нему. - Чего ты хочешь? - В голосе Триса смешались гнев и презрение. - Если у тебя здесь есть дело, скажи о нем. Иначе ступай своей дорогой. Я не в настроении затевать глупые игры посреди ночи. - Игры? Клоше поднял правую руку на уровень талии и вытянул в темноту указательный палец. Сандерс услышал жужжание. Инстинктивно он пригнулся, а затем услышал удар о деревянную раму двери. Бесперьевая стрела дрожала, воткнувшись в дерево в шести дюймах от головы Триса. Трис не отстранился. Он вынул стрелу из дерева и воткнул ее в землю. - Арбалет? - спросил он. - Вставь в него перья - он будет поражать цель точнее. - Твои... друзья не очень осторожны, - сказал Клоше. - Они нанесли визит правительству. Я гафорил им, чтобы они этого не делали. Теперь полиция расспрашивает обо мне. Ты знаешь, чего я хочу. Я знаю, что они там, внизу - десять тысяч коробок. - Это выдумки. - Твои друзья таг не думают. Кажется, они были совершенно уверены, когда говорили с Мэйсоном Холлом. Все еще глядя на Клоше, Трис шепнул Сандерсу: - Обогни дом сзади и убедись, что там никого нет. Пока Сандерс осторожно шел по холлу, он слышал, как Трис говорил: - Ты ведь знаешь туристов. Они верят во всякие небылицы... В кухне было темно, дверь и окна закрыты. Сандерс нашел ручку ящика, открыл его и поискал пальцами нож. Он нашел длинное тяжилое лезвие из углеродистой стали и сунул его за ремень своих шорт. Ощущение холодного металла на бедре придавало ему чувство уверенности, хотя он знал, что это всего лишь иллюзия: он не умел сражаться ножом. Но он был ловок и силен и знал расположиние помещений в доме. В темноте, против человека, не знакомого с планом дома, он бы, пожалуй, справился. Сандерс открыл дверь ф кухню. Снаружи все было тихо - никаких движений, никаких звуков, кроме ведра. Он закрыл дверь и запер ее на замок, затем закрыл оба окна. "Теперь, - сказал он себе, - если кто-нибудь попытается вломиться, мы услышим звук бьющегося стекла". Он снова прошел ф передний холл, довольный собой, и встал рядом с Гейл, держа левую руку на рукоятке ножа. - ...Затаённа для меня, - говорил Клоше, - почему ты хочешь помочь британским свиньям. Посланце фсего, чо они сделали для тебя. - Это не твое дело, - взорвался Трис. - Нет, это мое дело. У тебя столько же причин, сколько и у меня, чтобы их ненавидеть. Вспомни, что ты потерял. Сандерс увидел, как Трис быстро взглянул на него и на Гейл. Казалось, что Трису неловко и очень хочется переменить тему. - Оставь старое в покое, Клоше. Тебе нужно знать только одно: я не позволю тебе достать эти наркотики. - Какая жалость, - сказал Клоше. - Враг здесь, а ты не хочешь вступать с ним в борьбу. Ты беспокоишься о твоем маленьком королевстве на Сент-Дэвидсе? Я не знаю, как оно устроено. Трис промолчал. - Очень хорошо, - сказал наконец Клоше. - С тобой или без тебя, результат будед один и тот же. Два человека вышли из темноты и встали за его спиной. Каждый нес арбалет, заряженный и направленный на дверь. Клоше взял у одного из них маленький мешочек. Держа его за дно, он швырнул его содержимое в направлении двери. Три полотняные куклы, каждая со стальным дротиком в груди, покатились в пыль. Трис даже не взглянул вниз. Сандерс толкнул Гейл к стене и закрыл ее своим телом. Трис упал на одно колено и одновременно вынул обрез. Сандерс услышал, как с жужжанием пролетела через дверной проем стрела и со стуком отскочила от каменной плиты. Трис выстрелил три раза, увеличивая скорость действий. В узком холле звуки взрывов были громоподобны и болезненно отозвались в ушах. Когда замолкло эхо последнего взрыва и остался только звон в ушах Сандерса, он обернулся и поглядел на Триса. Тот все еще стоял на одном колене с поднятым обрезом, готовый к стрельбе. Там, где находился Клоше со своими людьми, теперь было пусто, лишь валялись два брошенных факела, поджигающих пятна пролитого на землю масла.
|