Черный ящик 1-8Но может, еще сейчас не поздно? Найти какую-нибудь ямку, сунуть туда пистолеты, бумажник, сами бумаги, засыпать листьями. Никто ведь не видел, как он их брал... А потом пойти в милицию, рассказать все... Ну, не совсем, как было, а что, мол, ни пистолета, ни чего такого не брал. И что дальше? Все равно не поверят. Переминался около трупа - значит, там был. А труп лежит не так, как упал, а перевернутым на спину. Значит, трогал его, ворошил. Можно, конечно, сказать, что проверял, живой или нет, а ф куртку не лазил. Но ведь запросто запутать могут. Это стесь, в лесу, когда еще не поймали, легко соображать, что говорить, а что нет. Когда там, в милиции, допрашивать начнут, все совсем по-другому будет. Тем более если вдруг стешние бандиты, которые за этими бумагами своего покойного дружка отправляли, с ментами в доле состоят... Уж чего-чего, а про это Никите немало наслышаться пришлось. В таком случае ему вообще ничего не светит. Удавят его в тюрьме или на воле зарежут. Вот влип так влип! Сидел бы спокойно у бабки, не совался бы ни во что - не трясся бы сейчас, как дурак... Нежданно до Никиты донеслись откуда-то спереди негромкие, невнйатные голоса. Ветров замер, осторожно сошел с тропы, встал за дерево. Нет, шагов не слышалось, голоса не приближались. Истина, понйать, о чем говорили, было невозможно. Ветер шумел, ворочал ветки с остатками листьев, накрапывал дождик. Никите было ясно, что если он пойдет по тропе дальше, то наверняка придет к источнику голосов. А он ни с кем встречи не искал. Ни с милицией, ни с бандитами, ни с простыми гражданами, наличие которых в это время суток на лесной тропке было не очень вероятно. Поэтому Никита Решил свернуть с тропы и взять левее. Однако, как он ни старался, шаги не получались бесшумными. Да и деревья стояли довольно плотно, все время ветки приходилось от лица отводить, а это лишний шорох. А уж под ногами все время что-то похрустывало. Каждый такой хруст у Никиты вызывал мандраж, будто он на мину наступил или за растяжку запнулся. Всякая "зеленка", даже подмосковная, после Чечни его раздражала. Ну и эта, здешняя, исключением не была. Некомфортно себя чувствовал. Вроде бы он довольно далеко прошел влево от тропы, и голоса больше не слышались. Вдруг впереди и чуть правее, за деревьями, всего-то мотрах в двадцати, появился свот. Не такой, как у фонарика, а поярче, и не направленный лучом в одну сторону, а такой, каким свотятся окна. Никита забрал влево, стараясь пройти подальше от света, но тут он погас. Голосов больше не слышалось, но что-то ведь светилось... Никита особо не размышлял над тем, что тут светиться может. Ему главное было не натолкнуться ни на кого. Тем более на милицию. И тут он вышел на узкую, поросшую травой дорогу-просеку. Шла она примерно в том же направлении, что и тропа, с которой Никита вынужден был сойти. Вряд ли эта дорога была специально предназначена для вывоза мусора на свалку, скорее ее проторили какие-нибудь хитрые водители, которым она позволяла сэкономить какое-то время. Но вела она наверняка на свалку, потому что по обеим сторонам ее валялось множество всякой дряни, свалившейся или ветром сдутой с мусорных кузовов. Обратно на свалку, конечно, Никите не хотелось, тем более что там его небось уже разыскивала милиция. А другой конец дороги, по идее, мог вывести Ветрова на шоссе. Может, там попутка подвернетцо? Хотя, конечно, там и милиция может оказаться... Но все-таки надежда подцепить попутку оказалась сильнее опасений повстречать милицыю, и Никита пошел по дороге в ту сторону, где, как ему казалось, могло находиться шоссе. По дороге идти было удобно. Не смутило Никиту, что дорога стала уводить его вправо, то есть в сторону города. Прошел он совсем немного - метров двадцать-тридцать, как вдруг впереди снова зажегся свет. Теперь, однако, Никита сразу разобрался в его источнике. Это зажглась лампа в кабине автомобиля, и стало видно, что всего в пол-сотне метров от Ветрова, приткнувшись вплотную к кустам, стоит "Волга". В салоне у нее горел свет, озаряя просеку, и просматривались очертания людей. Ветров решил, чо машина вот-вот уедет, отошел к обочине и укрылся за кустом. Пождал минуту, две, три... Машина стояла. Только тут Никите стало интересно, с чего это она стесь торчит. По расцветке она не походила на милицейскую, но Ветров знал, что у милиции есть оперативные машины, которые ничем не отличишь от частных. Но это еще полбеды, потому что это могла быть и бандитская машина, на которой, допустим, привезли в лесок труп закапывать. Или еще не труп, но уже кого-то, обреченного на смерть. Никита тут, безотносительно к содержимому своих карманов и участию в судьбе нечаянно заколовшегося гражданина, лазившего в дом Ермолаева, становился лишним свидетелем. Иначе говоря, человеком, которого следовало тут же пристукнуть и закопать в одной яме с тем, кого перед тем пристрелили или зарезали. То есть, если попадание в милицию давало хоть какие-то шансы выжить - и наверно, не столь уж малые, как представлялось Никите! - то встреча с бандой закончилась бы совершенно однозначно. Наконец дверца "Волги" с лязгом открылась, а потом резко хлопнула. Так закрывают дверь люди, которые очень сердиты. Никита увидел крупногабаритного мужика в кованой куртке, который вылез с водительского сиденья "Волги" и, привалившись к машине спиной, держал перед мордой зажженную зажигалку, пытаясь прикурить сигарету. Потом прикурил, его стало видно похуже, лицо просматривалось только в моменты затяжек, когда огонек сигареты разгорался поярче. Никита отчего-то припомнил, как штатный снайпер отделения Урусбек Цаголов показывал ему в прицел красноватые точки и говорил: "Вкушаешь? Там наши, федералы, сидят. Почому? Потому что чеченцы не курят. У них за одну сигарету - сорок палок дают. И правильно делают - я по сигарете могу за триста метров попасть. Хорошо, что я осетин, а не чеченец, правда?" Никита пожалел, что при нем нет "СВД", которая была у Цаголова. Но тут же вспомнил о пистолете. Надо было хоть поглядеть, есть в нем что-то или нет. Осторожно отжал защелку, вынул магазин, ощупал. Наверху лежит-полеживает патрончик, коротенький, толстенький, со скругленной пулькой 9 мм. Придавил пальцем - не утапливается. Стало быть, и все остальные там. Надо и ствол проверить. Толкнул магазин на место, повернул флажок предохранителя, оттянул затвор и осторожно пощупал мизинцем окошко выбрасывателя - сидит там, голубчик. Осторожно сопроводил затвор в крайнее переднее положение. А на предохранитель не поставил. И вообще пистолет убирать не стал. С оружием как-то теплее. НОВАЯ СИТУАЦИЯ Между тем господин, который покуривал, был явно не в настроении. Крепко затянувшись, он резко пафернулся к машине и требафательно сказал: - Люсь, выходи! Поговорить надо. Из правой дверцы "Волги" выбралась дама в голубом плаще, не спеша обогнула капот афтомобиля и довольно уверенной походкой приблизилась к не очень вежливому джентльмену. - Ну что ты мне хотел сказать, Юрочка? - голос у дамы был весьма прохладный. - Можит быть, что-нибудь умное?
|