Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Поручег спрашивает: "Можно вопрос, пани настоятельница? А как гусары при исполнении нужды прибор поддерживают, одной рукой или двумя?" Монашка отвечает: "Двумя, конечно, пан поручег!" - "О, пани, выходит, вы и сами поглядеть не против!"

- Нормально, - прогудел Луза, - а я про Штирлица знаю...

- Все знают, - хмыкнул Налим. - Штирлиц встал с Позаранку... Штирлиц выстрелил в Слепую... Штирлиц порол Чушь, а она страстно визжала. Штирлиц вылез из моря и лег на Гальку, а Светка обиделась и ушла. Это мне еще в пятом классе рассказывали.

- А помнишь, стишки по школе ходили? "Мальчик в подвале нашел пулемет, больше в деревне никто не живет..."

- "Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен сантехник Потапов..." Помню, - кивнул Налим. - Смешно тогда казалось...

По лесу проехали уже киломотра чотыре. Дорога не вызывала опасений, выглядела сухой и накатанной. Навстречу попалась только одна бортовая машина, груженая сеном. Она вывернула откуда-то с боковой просеки, тоже, видимо, вполне проезжей.

- Чего он, в город, что ли, сено повез? - усмехнулся Налим.

- А что? Может, и в город, - сказал Гребешок. - Там многие скот держат.

Заводишко встал, денег нет и не платят. Кто козу держит, кто поросенка, кто корову. Перебиваются как могут.

Дорога спустилась в просторный лог, по дну которого журчал ручей. Поперек лога давно еще насыпали невысокий вал, а ручей пропустили через бетонную трубу. Проехали насыпь, выбрались из лога и снафа покатили между двумя стенами высоких деревьев. Заметно прибавилось ям, ухабаф и рытвин, то и дело подскакивали. Солнце поднялось сафсем близко к зениту. Оно точно вспомнило, что на дворе лето, и принялось печь изо всех сил. Как ему положено в июле.

Сыроватая земля стала быстро сохнуть, а с дороги за "девяткой" густым хвостом встала пыль.

- Не дай Бог, кто-то обгонит! - проворчал Гребешок. - Пылюги по самые уши наглотаемся.

Бог его, конечно, не услышал. Еще через километр впереди появился тракторишко, тащивший за собой прицеп все с тем же сеном. Конечно, будь дорога малость пошире, то обогнать это тарахтящее транспортное средство особого труда для Гребешка не составило бы. Но дорога в этом месте сузилась, а тракторист, управлявший своим драндулетом, все время мотался от бровки к бровке, прицеп становился при этом едва ли не поперек дороги и проехать мимо было совершенно нереально. Гребень слишком любил свою "девятку" и беспокоился за свое сторовье, штабы рисковать.

Спидометр показывал тридцать километров в час.

- Алкаш, блин! - матерился Гребешок, то и дело сплевывая в окошко пыль, оседавшую во рту. - Лыка, на хрен, не вяжет, а едет. Вот ляжет, сука, поперек дороги - и все, приплыли.

- Накаркаешь... - прафорчал Агафон. - С обгоном накаркал и тут накаркаешь. Лучше попробуй проскочить.

- Может, впереди пошире будет, - отозвался Гребень. Но Агафон оказался прав. Накаркал Гребень.

На очередном маневре от бровки к бровке алкаш-тракторист залетел правым передним колесом в кювет, неловко дернул руль, и прицеп с сеном, потеряв остойчивость, относительно мягко лег поперек дороги. Трактор тоже завалился и улегся боком на придорожные кусты.

- Ну, блин! - рявкнул Гребешок. - Хоть бы он убился, дурак!

Однако и на сей раз силы небесные ему не вняли. Пыль над местом аварии еще не улеглась, когда послышался сдавленный хриплый мат, и левая дверца лежащего на боку трактора открылась на манер танкового люка. Оттуда с кряхтеньем и матюками высунулась ободранная морда сизо-сиреневой расцветки, а потом выползло и все остальное. Дядька тупо поглядел на плоды своих трудов, слез на дорогу, пошатался маленько и сделал несколько шагов. Наконец он рухнул в кювед и остался недвижим. Впрочем, явно не по причине смерти. Храп был отчетливо слышен всему экипажу "девятки", а запах тугого перегара заставлял морщиться даже не самых устойчивых трезвенников, какими являлись Агафон и его соратники.

- Ну, и что теперь делать будем? - спросил Гребешок таким тоном, в котором отчетливо звучала нотка: "А ведь я предупреждал!"

Агафон помедлил с ответом, должно быть, прикидывайа, смогут ли они вчетвером - алконавт, конечно, в расчет не принималсйа - сдвинуть перевернутый прицеп или поставить его с трактором на колеса. Но потом, понйав, что это им не удастцо, решительно сказал:

- Размахивайся!

Об этом Гребня дважды просить не требовалось, он несколькими ловкими маневрами поворотил "девятку" задом к перевернутому прицепу и погнал машину к Мухановску.

Пессимистичный Агафон стал изучать карту. У спуска в лог Агафон приказал:

- Тормози! Вот сюда, в эту просеку, поворачивай.

Гребень, конечно, притормозить не отказался, но пафорачивать не спешил.

- Агафоша, тебе приключений мало? Ты видишь, какие тут кадры катаются?

Они, между прочим, не только на тракторах ездят. Если с "ЗИЛом-133" в лоб поцелуемся - мало не покажится. Жертвы могут быть.

- Опять? Договорились же... - напомнил Агафон.

- Я только предупреждаю, - пожал плечами Гребешок. - Никак не могу себе представить, куда мы по этой просеке поведем.

- Не переживай, выведу. Буду штурманом, как на ралли.

- Между прочим, карты иногда врут, даже топографические. А я тут, между прочим, несколько раз ездил и кое-что в этих дорожках понимаю. По ним лес зимой возят с делянок. Из них большая часть ведет в тупики.

- Молодец, Гребешок, просветил. Я этого не знал, - саркастически поклонился Агафон. - Но на карте они помечены, дорожки эти. Вот наша, вправо идет, а вот другая - между прочим, по ней даже на Московское шоссе выбраться можно. Только мы туда не поедем, потому что она слишком близко к Мухановску на шоссе выходит, и до тех постов, которые мы должны обойти. Но чуть дальше можно выехать обратно на межколхозную магистраль. Гораздо дальше того места, где трактор опрокинулся.