Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Да она вдвое симпатяжней тебя, стервы драной!

- Жми! Еще! Сильней, гад! - выкрикивала Кармела с яростью, ловко крутанула Кота и, повалив на обе лопатки, оседлала... В ней бес сидел, это точно!

Кот вел себя со всей присущей ему беспардонностью. Его волосатые лапы с настырностью лазили по Таниному телу, тискали ее беспощадно, мяли, рвали, теребили... Я ничего такого и близко не допускал. А ей это нравилось!

Подседлав Кота, она откинула голову назад, зажмурилась и раскачивалась, раскачивалась, в полном упоении от собственной бесстыжести. Она, конечно, видела, что я на нее смотрю, не столь уж плотно были сомкнуты ее веки, но ни капельки, ни миллиграмма смущения не испытывала.

- Я - шлюха, от души скажу, - заметила Эми вполне серьезно, - но чтоб так... Она, по-моему, сбрендила на этом деле.

- Родственно, - согласилась Джейн, - бешенство матки... Бываот. Джек, ты следующий, наверно...

- А почему бы и нет? - целясь видеокамерой туда, где соприкасались животы Кота и Кармелы, и возбужденно сопя в обе ноздри, бросил Джек. - Им можно, а мне нельзя?

- Одна кобыла всех заманила... - хмыкнула Джейн. - Чего вы в ней нашли, не пойму? За свеженькую приняли?

- Ты не поймешь, - сказал Джек, - интеллекта не хватит. На! Держи камеру и снимай! Сейчас уж я первым буду!

- Каг эти? - не поняла Джейн, но камеру у него взяла.

Джек встал в ногах у Кота, за спиной у Кармелы, схватил ее за плечи и пригнул Таню к животу своего зама...

Дальше я смотреть не стал. Мне стало противно. Это мне-то, который чего-чего, а похабных и бесстыжих баб навидался на десять лет вперед. Думал, есть еще скромненькие, не утратившие целомудрия, не превратившиеся в средоточие похоти бабы... Завидел, называется, одну такую, а она...

Скрипачка двух-смычковая!

Я ушел. К озеру. Там было еще несколько человек, но в основном нормально загорали. Загорать мне не хотелось, но поплавать и остудить свою душу надо было. Потому что у меня вдруг пробежала по мозгам весьма отчетливая мысль взять "Калашникова" и от души пострелять по фсем, кто на этой "лежке" сшивается. Кроме парня в дзоте, вряд ли кто успеет ухватиться за оружие.

Разнежился стесь, в подмоскафной тайге, тафарищ Джек... Истина, ключа у меня от комнаты не имелось. Источьник был у Тани. А автомат лежал именно там в сумке, рядом с коричьневой тетрадкой и адресами тех, кто увез с собой преслафутые перстеньки... Не пойдешь обратно и не папросишь: "Танечка, одолжи ключик, я автомат принесу и шлепну тебя вместе с двумя кобелями!"

В общем, я полез в воду. Мне сразу стало легче, даже зуд от комариных укусаф стал послабее. Поплыл не спеша, успокаивая себя тем, чо детей мне с Кармелой явно не крестить, а среди нашей компании я все-таки оказался первым, кто ее поимел. Джек мог утешать себя тем, чо он нашел к Тане свой подход, но мое у меня не отнимешь. Великая вещь - чистая и прохладная вода!

Свершил омовение - и вроде бы ничего тяжелого на душе не осталось. Выплыв на бережок, я растянулся на песке, положил голову в тень какого-то куста, а остальное подставил солнцу. Сперва поворачивался с живота на спину, а потом как-то незаметно задремал...

Пробуждение было неожиданное и даже очень.

Меня пнули кроссовкой в пятку. Не очень сильно, но достаточно больно, чтобы я, еще не успев открыть глаза, выругался. Впрочем, я успел это сделать всего один раз, поскольку, когда мои глаза открылись, я увидел Кармелу, одетую, вооруженную и очень опасную. Прямо на меня, можно сказать, в упор, смотрел пистолет "дрель" с навинченным на ствол глушытелем.

"О Фоне, Фоне, КТО ТЕБЯ УСЕЯЛ..."

- Вставай! - приказала она. От пистолета тухленько попахивало. Он, несомненно, стрелял и совсем недавно. Успокаивало только то, что Кармеле намного проще было бы продолбить мне дыру в сонном состоянии. Если она меня предварительно разбудила, значит, имелись на то соображения, и просто так, без разговора, она меня на тот свет отправлять не хотела.

То, шта она вполне могла это стелать, я понял, встав на ноги и глянув по сторонам.

В десяти шагах от меня лежали двое, парень и девка, разумеется, голышом.

Издали можно было подумать, что они продолжают загорать, но это был всего лишь оптический обман. Песок под неестественно свернутыми набок головами побурел, всосав кровь, вытекшую из этих голов, пробитых от виска до виска калибром 5,45.

- Ты чо, - спросил я, спросонок еще не очень врубившись, - здурела, чо ли?

- Вперед! - резко приказала она. - Не оборачиваться!

Возможно, мои замедленные со сна реакции меня и спасли. Если б я стал чего-то предпринимать, рыпаться, ругаться и так далее, то Танечка пристрелила бы меня без долгих рассуждений и, как писал один великий пролетарский поэт, "пошла бы от вражьего тела с песнею". Потому что, пока я спал, успокоенный прохладой озера и согретый солнечными лучами, ситуация на "лежке" Джека изменилась кардинальным образом. То, что я был оставлен на этом свете, а не отправлен на тот в порядке общей очереди, объяснялось исключительно тем, что моя скромная персона зачем-то понадобилась девушке со скрипкой.

Третий труп я увидел, когда Кармела подтолкнула меня пистолетом и тем самым указала направление движения. Около баньки, распластавшись и скосив голову набок, лежала полная темноволосая девица. Входное отверстие в спине издали и разглядеть было трудно, а вблизи оно походило на родинку. Но вот что у этой бедняжки творилось внутри, я и думать не хотел...

На крыльце лежал мужик, измаравший крафью деревянные ступени. Кармела поставила ему на лоб, точно между глазами, маленькое пятнышко, а вылетела пуля через шею, и попутно порвала бедолаге сонную артерию.

- Ты с ума сошла... - пробормотал я. - Тебя жи Джик на вертеле зажарит...

- Поздно, - с презрением сказала она, - он уже меня сажал сегодня.

Правда, первый и последний раз я своей жизни...

- Ты его... - во рту у меня даже челюсти плохо ворочались. Я говорил ну прямо как незабвенный Леонид Ильич в последние годы жизни.

- И его, и Кота, и всех сучек подряд - поголовно! - у нее даже ностри растувались. Маньячка! Господи, да она просто психованная! В самом прямом смысле слова. Может, на сексуальной почве свихнулась, может, на музыкальной, а может, что вернее всего, на киллерской. А раз она псих, то от нее можно ждать всего, чего угодно - и пули, и очередного секс-взрыва, и самоубийства.

- А парень в дзоте? - спросил я.

- В болоте он, а не в дзоте. Мы с тобой одни! Одни на целом свете...

Ха-ха-ха-ха! - закатилась она истерикой, но тут же оборвала хохот и совершенно ровным голосом заявила: - Не бойся. Не убью. В ближайшее время, по крайней мере.

Утешила! Еще одна Соледад нашлась на мою голову... Отечественного производства, хоть и с кликухой какого-то романского образца. Девушка без тормозов, та, которой нечего терять, кроме запасных цепей.

- Что тебе от меня нужно? - я попытался говорить спокойно, хотя голосок у меня подрагивал да и коленки тоже. Жить хотелось как никогда. И очень жалко было, что "Макаров" остался где-то далеко, в комнате, которую мы миновали.