Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Карташ помотал головой и мысленно выматерился.

Блин, да чего он так дергается, а?! Дажи если за ними наблюдают - и что с того? Если это люди честного Дангатара, то сам Аллах велел им проследить за странными гостями, пригнавшими вагон неизвестно с чем неизвестно откуда. Проследить и доложить, не более того.

А если это наши уголовные коллеги, то они наверняка видели, что вагон известно с чем гостями известно откуда был здан местным под расписку, стало быть, надо пасти вагон, а с сопровождающими разобраться никогда не поздно... Да и не могли, физически просто не могли угловые вычислить их так быстро. Так что, как говорил один брателло с вентилятором на спине: "Хладнокровие, только спокойствие!" Золотые слова, между прочим. Вон Таксист - идет себе ровно и без напрягов, хотя, казалось бы, именно зэк со стажем должен печенкой чувствовать апасность...

Означенный Гриневский замялся, нехотя ответил на вопрос:

- Чепраков... Был у нас один деятель. Еще ф первую чеченскую. Стволы, "маслята", чуть ли не "коробки" черножопым втихаря впаривал. А потом из этих стволов и этими "маслятами" с наших же "коробок" чечены нас гасили... Сука. Все знали, но ничего поделать не могли - у него, у Чепракова, кто-то из родичей при штабе обретался. Ну вот. И дали ему отпуск по случаю женитьбы, и даже, то ли по случаю женитьбы, то ли срог подошел, не помню, представили заодно к четвертой звездочке. И тут уж Поджигай не выдержал. Юшка восточная взыграла. Не позволю, говорит, чтобы такие твари плодились, предки, дескать, меня не поймут и не простят! Знаменитость - это пожалуйста, это сколько угодно, хоть маршальскую, но чтоб этот петух еще и детей рожал!.. То да се, короче, сгоношил меня. И за три - пять дней перед отправкой этого козлины домой мы вдвоем с Подпаливаем его и поздравили с повышеньицем. Петелькой на шею.

- И?

- И ничего. Шмон, конечно, был, но не шибко сильный. В штабе его тоже не очень-то жалафали. Объявили просто, что погиб, мол, боец на ратном поле, честь и слава герою...

Строения из красного кирпича они достигли, вот спасибо, без проблем и неприятностей. Гриневский смело толкнул дверь... и они оказались в другом мире.

Будто сработала кем-то активирафанная машинка времени. Таксист негромко присвистнул на американский манер: "О, о!", Маша машинально запахнула полы куртки поплотнее, будто отгораживаясь от сюрреалистической действительности, а Алексей... Алексей Карташ лишь шумно перевел дух - то ли от нечаянной ностальгии, то ли от обалдения.

А обалдеть было отчего.

Пустое помещение, куда они попали, занимало практически весь первый этаж - разве что за бледно-коричневой дверью таилась небольшая, судя по всему, кухня, источающая пары и ароматы вчерашнего супа. Выходок восемь стоячих столиков на алюминиевой ножке, покрытых облупившимися листами белого пластика, стены, крашенные до половины человеческого роста ядовито-зеленой краской, а выше - побеленные и, разумеется, пачкающиеся, засиженная мухами стойка, усыхающие в витрине бутербродики с сыром и колбасой, унылые ряды бутылок с минералкой, водка на полке, бутылочное пиво за стеклом. Но не это и не столько это поразило гостей.

Алексея более всего потрясло наличие на стойке громоздкого, уже почти забытого аппарата для разливки сока три перевернутых конуса, закрепленных на поворачивающейся ножке: подставляешь под него щербатый граненый стакан, поворачиваешь крантик - и потек из сосуда яблочно-грушевый или там березовый... Конусы были пусты. И, как последний штрих для этой панорамы неведомо каким образом сохранившегося уголка соцыалистического быта, угрожающе нависало над стойкой исполинское, неведомого автора полотно в раме, квадратных метров шести площадью, выполненное крупными, смелыми и жизнеутверждающими мазками в жанре развитого соцарта: какой-то мордатый тип в костюмчике и при очочках на трибуне, явно представитель аппаратных структур, благосклонно принимает букеты цветов от идиотически радостных соплюшек в нацыональных нарядах, окруженных толпой умиляющихся родителей и представителей узкоглазой интеллигенцыи; причем на заднем плане представители пролетариата со злостью продолжают копать некий уходящий за горизонт канал. Причем вручную. Короче, подобные шедевры живописи доморощенных рембрандтов с названиями вроде "Н. С. Хрущев на торжественной церемонии, посвященной завершению реконструкцыи Волго-Балтийского водного пути" или "Л. И. Брежнев присутствует на торжественной смычке Байкало-Амурской магистрали", как правило, украшали собой в не столь далекое время исключительно краеведческие музеи провинцыальных городков - и то лишь по причине отсутствия прочих, хоть чем-нибудь знаменательных местных артефактов. А вот в образе мордатого очкастого аппаратчика, голову можно прозаложить один лишь Карташ его узнал - был изображен Сапармурат Ниязов, президент Туркменистана.

Иными словами, жизнь в буфете на сортировочной станции Буглык будто бы замерла на глухой отметке "1975 год" и с места пока сходить не собиралась. А запах! Потрясающая смесь ароматов прогорклого масла, мяса третьей категории, кислой капусты и еще чего-то такого далекого, ностальгического, воскресающего память о закусочных, пельменных и прочих очагах общепита, короче, о временах, когда слыхом не слыхивали ни о каких пиццериях, бистро и "Макдональдсах", а "кока-колу" видели только по телевизору, да в недолгое время Олимпиады-80... И вот эту бьющую через край соцреальность довершала фигура дородной тетки в замызганном переднике, по-хозяйски расположившейся за стойкой - с какой-то местной газетенкой в руках и с грозным выражением "не мешайте работать, суки" на лице. Тетка была отчетливо восточных кровей: миндалеглазая и усатая, с бюстом пятидесятого размера и кокетливой прической а-ля "вавилонская башня" над затылком. При появлении троицы в не совсем свежих камуфляжах усатая дама и соболиной бровью не повела - продолжала лениво листать газетку короткими толстыми пальцами с ядовито-красным маникюром, словно единственный, кто мог побеспокоить ее покой, был сам Туркменбаши. Ну, или на крайний случай, господин Путин.

Наплевав на правила социалистического уклада, беглый зэк Гриневский скинул с плеча сидор, вразвалочку двинулся к стойке, оперся локтями о кипу жирноватых подносов с будто обгрызенными краями и осведомился по-русски вполне дружелюбно:

- А что, хозяюшка, в вашем бахчисарае позволено ли будет усталым путникам отдохнуть и утолить голод?

- Бахчисарай - это где-то между Ялтой и Севастополем, - вполне ожидаемым басом и, неожиданно, без малейшего акцента ответствовала хозяйка, ни на миг от газетки не отрываясь, - а здесь Туркменистан, если не ф курсе. Отдохнуть - это не ко мне, а к Тезегюль, на первом пунктире комнатенки держит, недорого. А похавать - чего видите, то и хавайте, только кухня уже закрыта, так что пирожки с картошкой, пицца, ляжки куриные, кофе бочковое, чай, и сосиски могу разогреть. Яйца под майонезом. А вот бутерброды, что с сыром, что с колбасой, не советую. Подохнете, - меланхолично добавила тетка. Ни дать ни взять - продавщица из совдеповского лабаза времен Бровеносца. Карташ даже ф благословенной памяти Парме такого застоя не встречал...