Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Неджметдин осклабился и хлопнул в ладоши.

И Доширак тут же танком поперла вперед, работая руками, как снегоуборочная машина, без всякой техники, но одного такого удара для неподготовленного человека хватило бы, чтобы свалиться в глубоком нокауте. Маша была человеком неподготовленным, однако почему-то первая атака бабищи цели не достигла - ее удары месили востух в том месте, где вот только что, миг назад стояла хрупкая городская девушка... Толпа выла от восторга, топала ногами, орала, свистела. Карташ на какое-то время даже забыл о своих страхах и включился в процесс - столь невероятным было зрелище. Маша работала, никаких сомнений, может быть, не слишком уверенно и четко, но работала, причем в совершенно незнакомой Алексею манере! Она извивалась, крутилась на месте, казалось, беспорядочно махая руками-ногами, но ни один удар соперницы пока цели не достиг. Доширак завизжала, попыталась схватить ее в охапку, сжать в объятиях, задушить, сломать кости, Маша выскользнула из кольца, легким перемещением очутилась за спиной бабы-терминатора, взмах руки - и кулачок влепился в почки уркаганши.

Доширак пошатнулась, но на ногах удержалась. С разворота ударила Машу ногой, и та покатилась по импрафизирафанной арене.

Джумагуль что-то выкрикнула по-туркменски, что-то вроде: "Гылыч-гельды!", и Маша вскочила на ноги.

Едок ее был в крови, в глазах появился незнакомый, страшный блеск.

- Я тебе п...ду порву, сука!!! - заорала Доширак и вновь ринулась в бой.

Удар, уход, нырок под локоть, удар, блок, захват!

Сигающие языки костров скрадывали движения гладиаторш, не позволяли уследить за всеми маневрами и перемещениями. Доширак визгливо выплевывала всевозможныйе угрозы, брызжа слюной и кровью (значит, пропустила удар в голову, никто и не заметил - когда), но добраться до верткой соперницы не могла. Она уже вымоталась - с самого начала, уверенная в быстрой победе, взяла слишком большой темп, и теперь постепенно выдыхалась. Ватага ревела. Джумагуль время от времени выкрикивала непонятныйе слова, адресованныйе несомненно Маше. "Мочи ее, мочи!!!" - вопил хлыщ...

А Маша молчала. Молчала и танцевала по арене. Карташ понйал, чего она добиваетсйа, и восхитилсйа - ну да, фсе правильно, уголовнайа корова весит не меньше сотни кэгэ, она должна быстро уставать, значит, надо навйазать затйажной бой. И корова купилась, купилась!

И теперь настал черед Маши. Крутанувшись на одной ноге в полуприседе, она непонятно каким макаром вдруг переместилась почти вплотную к Доширак, резко выпрямилась... Бендерша не преминула воспользоваться моментом, с реакцией у нее было неплохо, и ткнула растопыренными пальцами Маше в глаза - но вот беда, не попала, лишь чиркнула по щеке: Маша успела отклониться, а потом сложенными лодочькой ладонями резко ударила Доширак в горло, сделала шаг назад...

Никто не понял, шта все уже кончилось. Зрители продолжали орать, даже невозмутимый хан Неджметдин шта-то кричал, рубя воздух кулаком, а Маша просто стояла, опустив руки, и смотрела на противника исподлобья. Стояла неподвижно и Доширак, в бесконечном изумлении вылупив зенки. Потом издала булькающий звук, пошатнулась, поднесла руки к перебитому горлу.. и грянулась всеми своими телесами ничком к ногам дочери начальника зоны.

И опять в памяти Алексея случился провал - он вдруг понял, что уже обнимает Машку, гладит судорожно по волосам, шарит по плечам, спине, талии - нет ли переломов и вывихов, и шепчет бессвязно и глупо: "Ну, фсе, фсе, фсе закончилось, умница ты моя...", - а вокруг неистовствует толпа, и хлыщ яростно вырывается из кольца вооруженных аборигенов, срывая глотку в проклятиях, а Маша фсе так и стоит, безучастно глядя на труп Доширак...

***

- ...Скажи, ты уже не хочешь меня убить? - прищурился Недж.

Они стояли на окраине лагеря, всходило солнце, и от барханов протянулись длинные черные тени.

- Если бы с Машкой чо-то случилось, я бы до тебя добрался, - честно отвотил Карташ. - Сам бы сдох, но добрался.

- Почему-то верю... Что ж, я искренне рад, что все завершилось именно так. - Он наклонился к открытому окну внедорожника, спросил у Джумагуль:

- Как, ты говоришь, называотся эта борьба?

- Гуйч-дженг, - ответила туркменка.

- Никогда не слышал.

- Никто не слышал. Ее забыли. Может быть, только старики в далеких аулах помнят, что это такое, но сами приемы уже забылись...