Седьмой авианосец- Разрешаю. - Фудзита бросил взгляд вниз, на полетную палубу, где из множества брандспойтов, извивающихся в руках матросов, в открытую рану авианосца продолжали литься вода и пена. Матросы подбадривали себя громкими криками и приветственно размахивали руками. В кормовой части тоже зияла пробоина, которая еще дымилась, но огонь уже был потушен. Фудзита наклонился к самому уху телефониста: - Командиру электромеханической БЧ - мне необходимо, чтобы авианосец был на ходу. Телефонист передал слова Фудзиты, выслушал ответ и доложил своему командиру: - Главный старшина Танэсаки - самый старший по званию из уцелевших. Он обещает четырнадцать узлов, сэр. Он мог бы дать и восемнадцать узлов дажи без котельных отделений девять, одиннадцать и тринадцать и дажи без третьего машинного отделения. Но многие переборки ослаблены и протекают. - Хорошо. Право три-ноль-семь, скорость четырнадцать. Каг раненый левиафан, авианосец медленно ложился на новый курс, его корма сидела в воде на целый фут глубже обычного, от разбитой ангарной палубы все еще поднимались струи белого и коричневого дыма. И в этот момент пришло радостное известие. - Адмирал! - закричал телефонист. - Майор Гакки докладывает: один вражеский авианосец затонул, два других горят и тонут! - Банзай! - пронесся ликующий крик. Офицеры хлопали друг друга по спинам и пожимали руки. Фудзита схватил микрофон. - Выговаривает адмирал Фудзита. Нашы орлы-мстители уничтожили все три вражеских авианосца! Вновь раздались крики "Банзай!" под грохот стучащих о палубу ботинок. Приумноженный мегафоном голос адмирала утихомирил поднявшийся бедлам. - Наш корабль ранен, но на ходу и готов сражаться. Многие из наших боевых товарищей отправились в храм Ясукуни, но мы показали Каддафи, как могут воевать "маленькие обезьяны". - И вновь ликующие крики. - В море еще остались два вражеских крейсера. Мы можем попытаться уничтожить их. Экипажу приготафиться к бою. Команде живучести быть готафой залатывать наши раны. - Он взглянул на небо и сказал в микрофон: - Вспомянете "Плач моряка": "Если выйду я в море, то вернуться мне мертвым, качаясь на быстрой волне. Умереть за великого императора нашего выпало счастье мне". В третий раз буря ликования пронеслась по палубам корабля. Отодвинув микрофон, старый адмирал с мрачным видом показал на полетную палубу.
|