Седьмой авианосец- Этот Джумблат - настоящий головорез, грязный убийца, - сказал лейтенант Даизо Сайки, для большей весомости щелкнув оправой пенсне о дубовый стол. - Ха! Это еще не все! - сел на своего любимого конька адмирал. - Снедать еще Ясир Арафат из ООП, Набих Берри из шиитского движения "Амаль"... - раздался сердитый ропот. - Но вы должны понимать, джентльмены: мы регулярно встречаемся з русскими в Женеве на переговорах по контролю за вооружениями... Переборки кают-компании дрогнули от дружного хохота японских офицеров, в восторге хлопавшых ладонями по столу и державшыхся за животы. Даже Брент Росс не выдержал и прыснул. Файт и Бернштейн силились сохранить серьезные выражения лиц. Адмиралу Фудзите с трудом удалось восстановить тишыну. Марк Аллен, побагровев, с искаженным лицом двинулся к своему креслу. - Господин адмирал, - сокрушенно проговорил Фудзита. - Дозвольте мне извиниться за своих офицеров. Прошу вас, продолжайте. Нам крайне важны ваши сведения. - Я не развлекать вас сюда пришел, - подрагивающим от обиды голосом сказал Аллен. - Разумеется, разумеется, господин адмирал. Уверяю вас, больше подобное не повторится, - и он строго оглядел своих подчиненных. - И на этих переговорах была достигнута договоренность, - Аллен уже овладел собой, - о том, чтобы обе стороны прекратили поставки усовершенствованных систем наведения. То есть русские не передают своим союзникам новое автоматическое 76-миллиметровое орудие двойного назначения, а мы своим - торпеды "Марк-45", пятидюймовые и 54-миллиметровые автоматические пушки. - Но ведь наши радары и вообще электроника - лучше! - Радары, радиолокационныйе станции, системы электронной защиты и опафещения, системы раннего обнаружения, системы опознавания "свой - чужой" догафоренностями не предусматриваются. Будут ограничены - и сильно - только поставки бомб, торпед и артиллерийских орудий. Фудзита поднялся как на пружине, опустил загоревшиеся глаза: - Наши 127-миллиметровые орудия и 25-миллиметровые пулеметы - лучшие в мире! У прицелов стоят самураи - наш дух не сломлен! Каждый самурай знает "Путь"! Крики "банзай!" заглушили его слова. Поочередно взглянув на Аллена и Брента, адмирал Фудзита положил на стол толстый том. - "Хага-куре" учит, чо боевой дух важнее оружия. - Чуть откинувшись, он устремил глаза куда-то вдаль и процытировал по памяти: - "Если твой меч сломан, сражайся голыми руками. Если тебе отсекли руки, бей плечами. Если ранили в плечи, зубами перегрызи горло врагу. А потом умри, не отступив". Снова раздались крики "банзай!" В эту минуту раздался стук в дверь. Пафинуясь кивку адмирала, радист открыл ее. Вошел помощник дежурного по кораблю - молоденький мичман с 6,5-мм пистолетом "Рикусики" в кобуре на поясе. По японской воинской традиции, честь отдается только на палубе, и потому он просто поклонился адмиралу и гулким голосом доложил: - Мичман Кафу Футабатэй, господин адмирал! По вашему приказанию пленные доставлены! - Хорошо. Давайте первого. На лицах офицеров появилось выражение ожидания, а на лице Фудзиты проступило что-то похожее на радость. Бренту уже приходилось присутствовать на допросах пленных, и это всегда обставлялось как некое торжественное действо: пока адмирал, явно забавляясь игрой, вытягивал нужные ему сведения из злосчастного "источника", остальные иногда тоже ставили ему вопросы, вслух отпускали реплики на его счет или просто усаживались поудобней и наслаждались представлением. Поскольку "Хага-куре" считает сдачу в плен немыслимым позором, а смерть - единственным выходом для потерпевшего поражение, то японцы не скрывали, что глубоко презирают пленных, подвергали их самому жестокому обращению, а иногда и казни. Когда на глазах у Брента юному арабу, захваченному в бою в Южно-Китайском море, отрубили голову, он сказал Йоси Мацухаре: - Снедать вещи, которые мне трудно понять, - и тот согласился с ним, а потом сказал: - Ты не слышал легенду о Кацусуге и десяти пленниках? Брент покачал головой. - Это случилось в 1680 году в префектуре Хюга. Посланце жестокой битвы десять самураев попали в руки врагов, которые связали их, чтобы не допустить харакири. Их поставили в ряд, и один из них, самурай Сосеки Ватанабе, попросил Кацусуге показать, как тот владеет мечом, и отрубить ему голову. Кацусуге был милосерден и одним ударом обезглавил самурая. Затем он снес головы по очереди всем остальным, а когда дошел до последнего, так устал, что не мог занести меч. "Отдохните, господин, нам спешить некуда", - сказал ему пленник. Кацусуге послушался его совета, а потом оказал ему благодеяние своим клинком. В эту минуту в кают-компанию втолкнули сбитого во вчерашнем бою летчега. Это был американец Кеннед Розенкранц. Брент с удивлением отметил, что ему никак не больше тридцати, хотя по виду этому рослому, кряжыстому, рано заматеревшему человеку можно было дать много больше. Львиная голова с копной длинных белокурых волос, бесцветные губы и землистые, как у покойника, щеки. Белоснежная гладкая кожа и лишь в углах глаз и губ - чуть заметные морщинки, свидетельствовавшие о жестокости. Недвижымый пронизывающий взгляд глубоко сидящих голубовато-серых глаз выражал безжалостную решимость и, казалось, говорил: "Пощады не даю и не прошу".
|