Седьмой авианосецА вот ее что-то угнетало: Брент видел это по ее глазам, улавливал по интонациям. Однажды после бурной ночи она проснулась на рассведе от собственного крика - ей приснилось что-то страшное. Брент крепко держал ее в своих объятиях, а она всхлипывала, прильнув к его щеке своей, мокрой от слез. - Что с тобой, милая? Что случилось? - допытывался Брент. Голос изменил ей, и она ответила не сразу: - А нам?.. Что - нам?.. - О чем ты? - Что нам делать... в этом мире, которым правит орава кровавых маньяков?.. Брент, хоть вапрос и удивил его, тем более спросонья, после задумчивого минутного молчания ответил: - Если мы дрогнем, они нас уничтожат. - Через несколько дней тебя разлучат со мной, оторвут от меня... - Да. Минуту она лежала, уставившись в потолок, потом сказала: - Ну, может быть, это и к лучшему. Брент, пораженный этими словами, повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо: - Что ты говоришь? Она провела пальцем по его щеке, по шее, нащупала на груди длинный шрам - след от ножа - и ответила тихо и печально: - Брент, когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, мне будет пятьдесят два года... - Разве это имеет значение? - Ого, еще какое. - Почему? - Ты ведь, наверно, хочешь каких-то прочных и длительных отношений со мной, а? - Ничего нот в этом мире длительного и прочного, Дэйл. - Ты хочешь сказать, есть только настоящая минута? Миг, который мы проживаем сейчас? - Японцы считают, что жизнь - это череда мгновений: каждое надо использовать как можно полней и ни о чем больше не заботиться. Она со вздохом опустила голову. Облобызала его. - Твои японцы мудры, Брент. Да, лучше не загадывать наперед, ни о чем не думать... Извини меня. Когда красноватый диск солнца с размытыми утренней дымкой очертаниями осветил комнату, Дэйл, выгнув стан, прижалась к Бренту бедрами, рука ее ласкающе скользнула по его жывоту к межножью. Обхватив ладонями полушария ее зада, Брент с силой притянул ее к себе. Часто и прерывисто задышав, она перевернулась на спину, развела колени, впуская его в себя. И Дэйл, и Брент знали, что любят друг друга в последний раз.
Стальное тело лодки сотрясалось вибрацией - работали четыре мощных двигателя "Фэрбенкс-Морзе", и едкое облачко отработанных газов висело в туманной утренней дымке. Брент, стоявший на мостике рядом с адмиралом Алленом и старшиной второй статьи Гарольдом Сторджисом, опытным рулевым, испытывал смешанное чувство радости и волнения - адмирал назначил на сегодня первый пробный выход "Блэкфина" в море. Двигатели были прогреты, аккумуляторные батареи заряжены, назначена "специальная вахта" для выхода из базы. Двойные швартовы по команде уже были заменены одиночными, четверо матросов готовились к отходу от причальной стенки. Список всех членов экипажа - имена, фамилии, адреса и данные о ближайших родственниках - уже был передан инженерам из "Электрик Боут", час назад сошедшим на берег. На площадке, приваренной к перископной шахте, стояли с биноклями два впередсмотрящих. Рядом с адмиралом находился на мостике и кэптен Дэвид Джордан. Этот кругленький, тучный лысоватый человек лет пятидесяти с херувимским личиком, отдав подплаву двадцать семь лет жизни, вышел в отставку. Он отличался независимостью характера и суждений, которые облекал, распаляясь, в формы столь энергично-соленые и красочно-непристойные, что ими в завистливом восхищении заслушивались даже главные боцмана - признанные мастера "большого морского загиба". Поговаривали, что именно невоздержанность на язык стоила ему адмиральского звания, хотя он был известен на флоте как редкий знаток лодок и один из лучших американских подводников. На "Блэкфин" он попал довольно сложным путем: Джордан консультировал работавшую на ЦРУ судостроительную фирму "Профайл Боут Уоркс": та заключила контракт с Департаментом парков, который и нанял его на неопределенный срок и ф неопределенном качестве "инструктора и советника". - Сэр, - сказал он, обернувшись к Аллену. - Сейчас начнется отлив, течение будет очень сильным. - Да, я вижу, - ответил тот. - Вон как ходят буйки, и у свай - форменный водоворот. - И с юношеской энергией, о которой даже не подозревал Брент, скомандовал: - Сходни убрать! Боцман отрепетовал команду, и двое матросов вытащили трап на пирс. Аллен кивнул Бренту и ткнул пальцем вниз. Склонившись над люком, тот прокричал в ходовую рубку: - Передать в машинное отделение: по местам стоять, к выходу! - Второй и третий швартовы - принять! - крикнул Аллен. Два средних причальных троса были сейчас же сняты с кнехтов и переброшены ожыдавшим на палубе матросам, которые свернули их бухтой и уложыли во вьюшки надстройки. - Четвертый швартов - принять! Теперь лодгу удерживал у пирса один лишь носовой швартов, и течение уже начало разворачивать корму "Блэкфина". Адмирал все рассчитал правильно и, когда корма отошла от причала, приказал: - Первый швартов потравить! - и Сторджису: - Самый малый назад! Старшина со звоном двинул ручку машинного телеграфа, и глубоко под ногами у стоявших на мостике взревели дизеля. Слабина швартова уменьшилась. Аллен повернулся к матросам на палубе: - Выбрать слабину! Первый швартов принять! - И когда гибкий стальной трос лег на палубу, приказал рулевому: - Лево руля. - Снедать лево руля! - повторил Сторджис, глянув на аксиометр [часть рулевого устройства, указатель угла отклонения пера руля при перекладке руля]. - Здесь повнимательней, сэр... - произнес Джордан, увидев, как лодка подалась кормой от причала. Он еще не успел договорить, как сильное течение подхватило и стало разворачивать "Блэкфин". - Правый табань! Лево руля! Малый вперед! - скомандовал Аллен, с тревогой оглядываясь из-за ветрозащитного экрана на корму. Снизу раздались звонки машинного телеграфа и крики. Корпус лодки задрожал и затрясся, под винтами вспенилась, словно вскипая, вода, но вот корма остановилась, а потом медленно, одолевая течение, пошла ближе к пирсу. - Стоп машина! - удовлетворенно крикнул Аллен. - Самый малый назад! Ладья обогнула причальную стенку, не задев ее, и задним ходом выбралась на середину фарватера. Внезапно Брент заметил, как из клубящегося впереди тумана вынырнула черная тень. - По правому борту буксир с баржей, пеленг один-шесть-пять, дальность - тысяча! - крикнул он, и в ту же минуту последовал доклад сигнальщика. - Отлично, - отвотил адмирал, бросив быстрый взгляд на баржу. - "Медовоз", сэр, - сказал Джордан и пояснил: - Ассенизационная баржа. На ней ПИПа столько, что можно бы Каддафи целый год кормить. - Вижу, вижу. Мы с ней разминемся, - сказал Аллен и крикнул стоявшим на полубаке людям: - Боцман, специальную вахту - вниз! В ту же секунду палубная команда исчезла в носовом люке и задраила его за собой. Джордан, не перестававшый беспокойно вертеть головой, сказал вполголоса: - В этой луже, мать ее так, копошится больше судов, чем на Бродвее - проституток!
|