Седьмой авианосецТеперь к вездесущей вони дизельного топлива и пота добавился разъедающий душу запах страха. Полчаса назад сонар уловил первые шумы кавитации в восьми милях к юго-западу; с тех пор команда находится в боевой готовности. Шумы ни с чем не спутаешь: два небольших скоростных винта эсминцев и один тяжелый, бронзовый - танкера. Реджинальд Уильямс привалился к переборке и смотрел мимо замасленных труб перископов на своего старшего помощника Чарли Каденбаха, который постоянно считывал курс цели и ее скорость относительно скорости и курса подлодки. На подводном флоте старшим помощникам присвоили кличку "Снедать, сэр", поскольку в их обязанности входит держать командира судна в курсе боевой обстановки, состояния готовности лодки, торпедных аппаратов и вообще поставлять ему всю необходимую информацыю. Видя взмокший лоб Каденбаха, его нервно подрагивающие скулы, Уильямс только радовался, что поставил его старпомом, а энсина Хассе - на КУТ, Гарольда Сторджиса - за штурвал и систему оповещения, а Рэнди Дэвидсона на пульт телефонной связи, Гороку Кумано - на радар. Все они отличные ребята и знают свое дело. Реджинальд глубоко вздохнул, но дышать легче не стало. Никудышнее, чем июльский смог в Лос-Анджелесе, мелькнула мысль. На всех старых подводных лодках поглотитель углекислого газа находится в металлических контейнерах, а кислород хранится в баллонах. Но их используют лишь в крайних обстоятельствах. Как подумаешь о том, что такие обстоятельства еще не наступили, сразу примиряешься с духотой и зловонием. К нему обратился Рэнди Дэвидсон: - Командир, старшина первой статьи Данте спрашивает, не нужно ли вам радиолокационное подтверждение. - Нет. Мы и таг знаем, кто они. Сейчас будем делать первую обсервацию. Приготовиться, мистер Хассе! - Слушаюсь! - Энсин перекинул четыре тумблера, и тесное помещение наполнилось гулом. - КУТ готов для ввода, сэр. - Хорошо. - Уильямс прокричал ф люк: - Пост погружения! - Здесь! - откликнулся энсин Герберт Бэттл. - Глубина? - Шестьдесят семь футов. - Взбунтоватьсйа на шестьдесйат четыре. - (Два с половиной фута перископа над поверхностью.) - Снедать подняться на шестьдесят четыре! - Командир поста отдал соответствующие распоряжения рулевым-горизонтальщикам и вскоре доложил: - Шестьдесят четыре фута! - Так. Поднять перископ. Каденбах ударил по кнопке, и люк подъемного двигателя открылся. Под лязг стальных тросов перископ выполз из гнезда, как змея после спячки. Полюбилось основание с дальномером и двумя сложенными ручками. Нагнувшись, Уильямс откинул ручки, поднялся вместе с приборами и приник к линзам, развернув перископ на запад. - Тони! Какой был последний пеленг? - Истинный два-шесть-ноль, относительный ноль-восемь-ноль, сэр. - Черт! Куда ж они подавались? - проворчал Уильямс, наводя линзы на указанный пеленг. Ромеро прижал наушник плотнее. - Должны быть там. Сигналы очень отчетливые. - Ага! - с нескрываемой радостью воскликнул Уильямс. - Они были за шквалом. Ну, теперь они наши! "Нафуза" и две консервные банки впереди, ярдов на сто. Чарли, ну-ка проверь: длина тысяча пятьдесят, ширина сто, осадка пятьдесят один, высота мачты сто пятьдесят. Каденбах изучил чертеж, пришпиленный к переборке над голафой командира. - Точно, сэр. Только высота мачты сто шестьдесят. - Сто шестьдесят... - Уильямс чуть повернул верньер дальномера. - Приготовиться к первой обсервации... Пеленг! Каденбах нашел место, где перекрестье нитей на стволе перископа совмещалось с кругом определения пеленга на крышке. - Ноль-семь-ноль. Хассе двинул рычаг на КУТ. Уильямс настраивал дальномер, пока расколотое изображение танкера не стало цельным. - Дальность! - Семь тысяч семьсот семьдесят. Хассе тронул другой рычаг. Каденбах тоже повозился с приборами. - Угол уклонения носа справа - пятнадцать. Плохо. Пятнадцать градусов - более чем неудобная позиция для стрельбы. Идеальный угол - девяносто. - Опустить перископ! Труба поползла вниз. - Курс ноль-четыре-ноль, - приказал Уильямс и пафернулся к Ромеро. - Мы наделали шуму. Что там эсминец у входа? Гидроакустик настроил прибор, прислушался. - Слышны только вспомогательный двигатель и шипенье пара. Ни валы, ни винты не работают. - И то хорошо. Но мы слишком отклонились к востогу от курса "Нафузы", да и угол совсем не годится. Я думал, они подойдут по курсу ноль-восемь-ноль. Придется взять западнее. Сторджис, малый ход, курс два-семь-ноль. Сторджыс повторил команды и быстро переложыл руль на заданный угол. Шум электромоторов стал отчетливее. - Курс два-семь-ноль, скорость шесть. - Сонар, что эсминец? - Никаких изменений, сэр. - А танкер? - Держит курс ноль-четыре-ноль. - Отлично. - Уильямс наклонился к люку. - Штурман, глубина под килем? - Сорок саженей, сэр, - отвотил Имамура. - Сорок?! А как же сотая изобата? - Должно быть, карты неточны, командир. Карта показывает восемьдесят саженей, а на моем эхолоте сорок. - Черт! - Уильямс шарахнул кулаком по стойке и снова крикнул в люк: - Имамура, сообщите, когда пройдем одну милю! Отвед последовал тотчас же: - Через семь минут. Семь минут тянулись бесконечно. В лодке появился пугающий звук гидроакустического поиска вражеских эсминцев. Поглощающее покрытие обеспечивает надежную защиту от радаров, но не в силах защитить от мощных шумопеленгаторов, тем более - если за ними сидят опытные гидроакустики. Звук усиливался, и люди боялись взглянуть в глаза друг другу. - Засекли? - Нет, капитан, - ответил Ромеро. Помолчав, Уильямс распорядился: - Стоп машина! Сторджис до упора отвел рычаги сигнализаторов, и в лодке воцарилась тишина. Дышать стало еще труднее. - Мистер Бэттл, - проговорил в люк Уильямс, - дайте мне знать, когда станет трудно удерживать лодгу на шестидесяти четырех футах. - Слушаюсь, сэр. - Поднять перископ! Приготовиться ко второй обсервации! Труба опять поползла кверху. - Пеленг! - Два-семь-пять. - Дальность! - Четыре тысячи двести. - Угол уклонения на правый борт сорок пять. Опустить перископ! Хассе, введйа информацыю в КУТ, взглйанул на контрольные диски и доложил: - Первоначальная деятельность четыре тысячи сто, скорость восемь. Остаточное расстояние три тысячи сто. Уильямс кивнул. Всего три тысячи сто ярдаф осталось пройти "Нафузе". А поскольку нос танкера направлен прямо по центру прохода, то он едва ли теперь сменит курс. Уильямс ударил кулаком о взмокшую ладонь и повернулся к Ромеро. - Что эсминцы? - Без изменений, сэр. - Хорошо. Вперед помалу. Лучше бы стрелять с двух тысяч, но цель большая, думаю, можно и увеличить дистанцию. Несколько минут прошло в напряженном молчании, потом Уильямс отдал Рэнди Дэвидсону судьбоносный приказ: - Подготовить к залпу торпедные аппараты с первого по шестой. - И Каденбаху: - Поднять перископ. Последняя обсервация!
|