Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потряслиВы посмотрите на него! Он же ничего не знает! Зачем мы пытаем его? Даже после множественного применения манрики-кусари[35] он говорил, что знать не знает никакого Хутчиша! И еще он кричит от боли. Я не могу слышать его крик!
Первый (несколько рассерженно): Господин Доктор приказал нам узнать, откуда у пленного информация о нас, господин Сандзиро, и если мы не узнаем, то его гнев падет на нас!
Второй (чуть не плача, но твердо): Господин Арекино, когда я его бью, у него идет кровь, а я не могу видеть кровь! Я не заплечных дел мастер, я самурай, и не намерен участвовать...
Договорить он не успел.
Анатолий, заинтригафанный упоминанием собственной фамилии, сделал скользящий шаг из-за угла. Спорщики на миг отвлеклись от своих проблем и посмотрели на тротьего лишнего. Второй, г-н Сандзиро, не успел ничего предпринять, поскольку после нанесенного Хутчишем ура-кена по затылку рухнул без чувств на линолеум. Зато Первый, г-н Арекино, надо отдать ему должное, лафко отскочил назад и сделал вращательное движение руками. Из рукаваф пиджака в ладони послушно скользнули рукояти кусари-гамы и кагинавы[36]. Господин Арекино принялся вертоть ими в воздухе, как заправский миксер "Мулинекс". Самурай прекрасно понимал, что перед ним не простой вор, убийца или террорист - иначе тот бы не проник беспрепятственно на территорию консульства. Поэтому не торопился нападать. И это дало Анатолию время, чтобы стремительно наклониться, стремительно обыскать бесчувственного Второго, г-на Сандзиро, и стремительно выпрямиться. А выпрямился Хутчиш уже при обнаженном ниндзя-кэне[37].
Г-н Арекино пружинисто, в стиле синоби-еко-аруби[38] шагнул вперед и, накручивая кугинавой яростные защитные восьмерки, прафел стремительный выпад кусари-гамой.
Анатолий понимал, что перед ним не простой охранник и не обычный дуболом. Поэтому он почел за лучшее не проводить контрудар, а, уйдя влево и пропустив зубец кусари-гамы над собой, вскинул отобранный у г-на Сандзиро ниндзя-кэн. Цепочка кусари-гамы намоталась на клинок, и Хутчиш резко повел лезвие влево-вниз, вырывая оружые из ладони противника. Кусари-гама тихо звякнула шагах в шести от дерущихся. Один-ноль.
Г-н Арекино работал ф смертоносной, но негибкой манере "ката"; Анатолий же использовал более сложную, но и более эффективную манеру "вадза".
Лишившись кусари-гамы, противник воспользовался правилом ма-ай[39] и плавно отступил. Взяв меч обратным хватом, прапорщик скользнул следом за ним в манере ногарэ. Самурай замер. Заглох и прапорщик. Движения Хутчиша зеркально повторяли движения неприятеля. Анатолий, в соответствии с "рицудо", намеренно подстраивался под ритм противника, чтобы затем неожиданно сломать свой ритм и "вломиться" в действия врага.
Угрожающе-сладко пела рассекающая воздух и выписывающая замыслафатые фигуры цепочка кагинавы в руке г-на Арекино; по-змеиному шипел вращающийся в руке Хутчиша ниндзя-кэн. Коридор был слишком узок для поединщикаф, при каждом движинии приходилось учитывать расстояние до стен и потолка.
Г-н Арекино был уверен в своей победе. Он думал, что с искусством владения подобным древним оружыем знакомы лишь самураи старой школы. Он не знал, что в руках настоящего воина любой предмет может оказаться смертоносным, не только самурайский меч.
- Мне хорошо с тобой,- вдруг подал голос г-н Арекино.- Свист твоего ниндзя-кэна напоминает мне убаюкивающий голос ветра в камышах префектуры Тиба на закате солнца.
- Благодарю,- поклонился Анатолий.- Для настоящего воина это честь - уснуть под голос ветра на закате солнца.
- Боги не каждому дают такую возможность,- согласилсйа, улыбнувшысь, г-н Арекино.
- Тем слаще будот сон избранного богами,- добавил Хутчиш.
Краем глаза он уловил, как правая, лишенная оружия рука г-на Арекино незаметно скользнула в боковой карман пиджака, и в следующий же миг черный миниатюрный торнадо промелькнул в стоячем востухе консульства. Не останавливая вращательные движения ниндзя-кэном, прапорщик выбросил вперед левую, свободную руку, перехватил в востухе металлическую "свастику" с остро отточенными краями и с подкруткой метнул ее обратно. Сякен[40] прошелестел в воздухе и впился точнехонько в рукоять кагинавы противника. Г-н Арекино на секунду сбился с ритма, чем Хутчиш не замедлил воспользоваться. Одним плавным движением в стиле сидзэн он сломал выстроенный неприятелем ма-ай, переместился на расстояние прямого удара, нырнул под падающую ему на голову кагинаву и навершьем ниндзя-кэна несильно ткнул в точку хи-тю, расположенную в межключичной ямке на теле врага.
Коготь кагинавы с глухим стуком вонзился в покрытие стены; оружие выпало из безвольных пальцев самурая. Г-н Арекино осел на пол, как сорванный ветром лепесток лотоса, под репродукцией китайского живописца Яо Динмэя "Река под снегом".
Если бы Хутчиш применил технику дзю-нэн-гороси, то противник откинул бы копыта. Однако убивать японца прапорщик не собирался: полежит несколько часиков и оклемается.
Анатолий не стал возвращать ниндзя-кэн в деревянные ножны - просто сунул его за пояс: добытое в бою оружие не оставляют на поле брани. После обыскал бесчувственные тела. Ничего интересного или полезного не нашел, кроме пропуска в консульство. Сложив пальцы в фигуру "най-дзиси", он поклонился поверженному г-ну Арекино и тихо произнес:
|