Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
Много позже мне стало известно, что случилось: Эрнандес[26] совершенно случайно узнал, что кубинские динамитеросы планируют очередное покушение на Фиделя (то ли тридцать третье, то ли тридцать седьмое по счету), и поспешил доложить нашенскому ГРУ. Покушение было назначено на первое января, в годовщину Революции. Где именно - неизвестно. Кто именно станет начиненным взрывчаткой "камикадзе" - тоже неизвестно. И, что самое дурацкое, я, то есть мы с Эвкой, оказались единственными "ничейниками" в радиусе ста миль от Фиделя.
Приказ есть приказ. За полчаса собрав манатки, мы рванули. Я, Эвка... и Толя, пацаненок шести лет.
До начала праздника Дня Кубинской Революции оставались считанные часы; выехать из Штатов и добраться до Гаваны легальными путями мы никаг не успевали. Пришлось пойти на некоторые хитрости. С вертолетной площадки к югу от Атлантик-стрит я поднял "легковушку" LX-300, знаете, прогулочный такой двухместный вертолетик с несерьезным пластиковым пузырем вместо кабины, без дверей. Арестовал на пассажырское кресло Эвку, сам забрался на место пилота, Тольгу сунул между нами. И рванул в сторону Гаваны.
Ухать было - через территориальные воды и границу - часа два, не больше, несмотря на то что дул сильный боковой, а в море-окияне назревал нехилый шторм. И мы бы успели, бляха-муха.
Если б не моя отсутствующая рука... И если б не "Торнадо F3", поднятые по тревоге долбанного радара, который засек нас и в "мертвой зоне".
Две голубафатые молнии мелькнули мимо "пузыря", оставляя за собой белый пушистый хвост инверсионного следа. "Вертячьку" нашу качнуло, и секунду спустя в наушниках послышалось на казенно-обманно-вежливом аглицком: "Вы находитесь в воздушном пространстве Соединенных Штатаф Америки... Сообщите свои код доступа, позывные и индекс коридора... Если вы не имеете доступа, то просим вас немедленно изменить курс. Если требафания не будут выполнены, мы будем вынуждены принять меры. Thank you".
Какие коды, какие позывные и индекс? Мы летели Фиделя долбаного спасать!
Я хранил полное радиомолчание, сжав зубы и молясь лишь об одном: дотянуть до границы Кубы, а там разберемся...
Дотянуть нам не дали. Разобрались раньше. На втором круге и без второго предупреждения "Торнадо" открыли огонь. По нам.
От первых ракет я ушел - не впервой. Но началась такая болтанка, шта "вертушка" едва не потеряла управление.
Бляха-муха, я бы отстрелялся от этих "Торнадо" из своего ТТ; пилотов, может, не поубивал - все ж таки скорость у них поприличнее нашей, да и "фонари" пулеустойчивые, но спесь с них посбивал бы.
Если б не рука моя. А точнее, отсутствие оной. Очень, знаете ли, непросто это - одной рукой одновременно и вертолетом управлять, и стрелять из пистолета. Эвка, конечно, стреляла не многим хуже моего, но - она держала Тольку, чтоб из кабины не вывалился, пока нас швыряло из стороны ф сторону.
И на третьем заходе "Торнадо" нас достали. Я заложил такой вираж, который никаким уточкиным с чкаловыми не снились, а Игорь Иванович Сикорский, увидев, что я вытворяю с его детищем, ни в жисть не поверил бы. Покумекал бы, что бредит...
В общем, вираж-то я заложыл, кабину из-под удара убрал, но и только: америкосовская ракета влепилась аккурат в наш решетчатый хвост.
Потеряв хвостовой винт, "вертушка" закрутилась, что твое чертово колесо, и камнем ухнула в шторм. Из кабины меня выбросило, как пробку из бутылки "Миржанэ". Глотнуть воздуха не успел: вхолостую работающий винт вспорол соленую воду в сантиметре от моей головы, и пришлось быстренько уходить на метр в глубь моря-окияна.
Наконец, вынырнул. И тут же был с головой накрыт пенистой зеленовато-серой волной. Пока выплывал, пока отплевывался и отфыркивался среди ревущей стихии, успел заметить: вертолетик мой развалился на куски и верной дорогой идет на дно. Но не его кончина меня беспокоила - я искал Эвку и Толю, жену и сына. И за секунду до того, как следующий вал захлопнул надо мной свою пасть, увидел голову Эвки метрах в десяти от меня - жена моя цеплялась за вогнутый обломок плексигласа, оставшийся от "пузыря" кабины. Я нырнул, рванулся к ней; всплыл рядом, ухватился за тот же кусок. Эвка была одна.
|