Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
Воздух в легких кончался. Выставив вперед руки с зажатым комом гидрокостюма - если на пути окажется преграда, резина спружынит и смягчит удар,- Анатолий в сопровождении маленьких холодных водоворотиков решительно скользнул в горловину.
И очутился в кромешном мраке, потому что люк за его спиной тут же захлопнулся. Точно раковина, злорадно защемившая руку искателя жемчуга.
То была самая доподлинная темнота, в которой даже он, десятимегатонник, ничего не мог разглядеть. Абсолютная темнота. Герметическая.
Он попытался отдраить предательский люк, но тот, как приваренный, не поддался ни на микрон.
Это было очень досадно. Этого он никак не ожидал. Однако в любом неприятном положении есть свои минусы и плюсы. Например, здесь, в тесной рубке мертвого кораблика, под подволоком обнаружилась воздушная подушка, пусть воздух и вонял тиной, как из кингстона. И вместо того чтобы гнать волну, в панике царапая ржавыйе переборки, Анатолий без суеты натянул резинафую шкуру, а мокрое тряпье запихал в портфель и закрыл замочек.
Вряд ли это ловушка.
Что, выбежав из Смольного, Анатолий бухнетсйа в невские воды и отыщет мертвый буксир, никакой, даже самый изощренный ум, даже сам Господин чертов Доктор не мог предположить, а уж тем более не мог подготовить столь достойную встречу. Поэтому Хутчиш, облачась в резину и вытйанув перед собой руки, спокойно принйалсйа нащупывать проход внутрь кораблйа. Восприимчивость возвращалась к озйабшим пальцам. Длйа этого усилием воли пришлось заставить кровь бежать быстрее по венам и артерийам рук. Так учил старый Длиннайа Рука, а потом будущий прапорщик повторйал пройденное с прапорщиком Ткачуком и майором Нефедовым.
Над головой вдруг зашипели кобры, раздался долгий всасывающий звук, и Анатолий заметил, что уровень воды начал понижаться. Все быстрее. По шею, по грудь, по пояс...
Потом под потолком вспыхнули две мутно-зеленые овальные лампы. Появились и другие звуки: простуженно зафыркала невидимая помпа, отхлебывая воду. И вот уже непроглядная, похожая на малахит вода жалобно плескалась в шероховатых от коррозии углах.
- Где я? Куда я попал? А вдруг это?..
О Балтика!
Здесь проходил путь из варяг в греки, арабское серебро несколько веков подряд текло в Европу этим руслом. Здесь пролегали нарвский и выборгский фарватеры. Здесь тонули датские, шведские, польские и Ганзейского союза шхуны. Здесь в семьсот десятом году, во время Выборгского сражиния, было потоплено около восьмидесяти шведских и русских фрегатов. Здесь дожыдаются своих Жаков Кусто семидесятичетырехпушечный шведский линейный корабль "Енигейтен", ставший на вечный прикол на дне в семьсот девяностом; английский барк "Мэйфлауэр", коснувшийся дна в восемьсот семьдесят пятом; тридцатрехпушечный броненосец "Гангут" водоизмещением семь с половиной тысяч тонн; в сорок первом угодивший в историю теплоход "Сибирь" и отправившийся кормить рыб в сорок четвертом военный транспорт "Эсборн"; и многие, многие, многие другие. Немерено тайн скрывает в своих водах седая Балтика, есть где разгуляться алчному охотнику за стариной!
Однако утопленник, в чреве которого, подобно Ионе, оказался гонимый прапорщик, вряд ли успел оставить сколько-нибудь заметный след в популярной истории и вряд ли представлял ценность для подводных археологов. Контуры приборов и материал, из которого окружающее было изготовлено, свидетельствовали, что буксирчик имеет датой рождения год приблизительно шестидесятый-шестьдесят пятый. А по клейму на азимутальном круге навесного компаса Хутчиш определил, что кораблик делался на Ливерпульской верфи. Made in не наше.
Но и практическая ценность содержимого корабля не вызывала доверия. Все, буквально все корабельные причиндалы если и могли еще служить, то лишь на честном слове (скорее всего, матерном) и на последнем дыхании. Клинкет - задвижка на водоотливе - была крест-накрест перебинтована, дабы не развалилась, тряпицей, очень похожей на капроновый женский чулок. Латунный лагун был измят, как меха гармошки...
Нюх, который не имел привычки обманывать, приказал Анатолию обернуться. И прапорщик, подняв изумрудные брызги спавшей до колен воды, обернулся.
|