Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потряслиПоближи к себе, штабы кидалы не имели возможность усечь липу. Всем своим видом в эту минуту Анатолий свидотельствовал, шта на кредитке висят несмотные богатства - гораздо внушительнее, нежили требуемая для участия в раунде сумма.
- А однажды,- нетрезво сказал Петя,- Пугачева таг проигралась, что я ей тачгу ловил. С тех пор она меня на все свои концерты приглашает. Хотите, билеты достану?
Последние слова Пети были полны грусти. Ему выпало всего семнадцать очков. Он еще попытался свериться с Анатолием, но Хутчиш, из вежливости взглянув в Петины карты, молча указал молодому человеку на колоду.
На Петю больно было смотреть. Он проигрался в пух и прах. Неухоженные хайры поникли, будто ветви плакучей ивы. Брови сложились в птичку.
Дима довольно поскреб лысину; рука незаметно, как ему казалось, скользнула за ворот рубашки.
Завязалось.
Паша уже не старался скрывать презрение к будущим жертвам. Во взгляде маленьких поросячьих глазок проявилась надменность. Жесты стали резче. Улыбочка уступила место оскалу. При желании можно было разглядеть примостившуюся на его плече химерную музу, хлопающую крыльями и истошно каркающую: "Пиастры! Пиастры!".
Анатолий увеличил ставку. Дима, словно ему за шиворот забрался клоп, задергал плечами, ответил на увеличение ставки и яростно зачесал между лопатками.
Что-то у него не заладилось. Губы съехались гармошкой. Белесый пух на лысине заволновался, как ковыль, когда по нему мчится табун.
Паша с недоумением посмотрел на Димины манипуляции, но пока повышение ставок поддержал. Пашина роль в процессе бомбления была незначительная: отвлекать веселым трендежом и нагонять банк, чтобы клиент не мог до поры открыть Димины карты и соскочить с минимальными потерями.
За окном вагона прошмыгнул облупленный перрон с несколькими заспанными аборигенами. Почти у каждого - плотно набитайа скарбом сумка на колесиках. А на небе - тучи. Тучи, тучи, тучи... Хмурое утро.
Анатолий еще раз утроил ставку. Изготовил это по-элегантному индифферентно.
Дима поддержал, а сам левой рукой, надеясь, что сие не видно для лохов, принялся осторожно выщипывать на грузном боку заправленную в брюки ткань. Надеясь, что, может быть, хоть так удастся извлечь загодя приготовленную для пальмировки[18], но как сквозь землю провалившуюся карту.
Паша на всякий случай начал очередную байку, однако спутал текст и осекся, сопя так, что в соседнем купе зашевелились. Глаза его закрылись, точно ромашки перед дождем, лицо побаграфело.
Хутчиш еще раз увеличил ставку.
Изготовляя вид, что с ним ничего особенного не случилось, что это просто нервный зуд, Дима ответил двумя стодолларовыми бумажками и открылся.
|