Смотри в книгу

Черный отряд 1-10

В центре каждого из шестнадцати секторов находились врата. А за каждыми вратами - свои погода, время года и суток, которые становились все более размытыми и нечеткими по мере приближения к точке, расположенной посередине между вратами.

- Мы словно смотрим на мир изнутри хрустального шара, - пробормотал Мурген.

- А почему ты никогда не говорил, что сверху равнина выглядит именно так?

- Потому чо сам вижу такое впервые. Возможно, из мира призраков ее нельзя увидеть сверху.

С высоты равнина обрела и цвета. Никогда еще я не видел на ней такого разнообразия красок.

Мимо нас сверху вниз промчались Тобо и Шукрат, визжа от восторга.

- Ну все. Вкусит веселиться, - сказал я, заметив внизу ковер Ревуна, ползущий по дороге, что начиналась у врат ф наш мир.

Мы влетели в крепость через дыру в крыше. Похоже, эта дыра осталась единственным повреждением, таг и не исправившим самое себя. Или же демон-страж счел дыру более полезной, чем сухой пол. Уж погода его точно не волновала. Хотя на дворе стоял день, наш местный агент, почтенный Баладитай, дрыхнул. Полагаю, в таком возрасте он спит больше, чем бодрствует.

К тому времени, когда мы с Мургеном приземлились, Шукрат уже успела сцепиться в яростном споре с Нашуном Исследафателем и Первым Отцом.

Репликами они обменивались, разумеется, на своем языке, но точный смысл слаф не имел значения. Суть ссоры была стара как мир: тупоголафое старичье сцепилось рогами со всезнающей молодостью.

- А тут попахивает, - заметил Мурген. Здесь не просто пахло, а вонйало.

Очевидно, Ворошки ждали, пока слуги за ними уберут.

- Наверное, Шевитья лишен обоняния. Я бы на его месте перестал их кормить до тех пор, пока они не научатся за собой убирать. - Баладитай, как я заметил, свою долю домашней работы выполнял, несмотря на склонность к рассеянности и научьную увлеченность.

Начатайа Шукрат и ее родственничками перебранка наконец-то потревожила сон ученого старца.

Баладитай напоминал растрепанное старое пугало, отчаянно нуждающееся в смене одежды. Сколько я его помню, он всегда ходил в одних и тех жи лохмотьях - почти таких жи, как у Ревуна, только укутан ими менее плотно.

Ему не помешало бы и близкое знакомство с ножницами, расческой и лоханью теплой воды. Вокруг его головы и лица развевались спутанные пряди жидковатых седых волос. Я не удивился бы, если бы они стали разлетаться клочками по ветру, как семена одуванчика.

В крепости было жутковато. Я никогда не мог там расслабиться. Она действовала на мою психику так же, как дядюшка Дой, - вызывая ощущение не правильности. Подозрительной не правильности. Ползучей и незаметно подкрадывающейся. И не позволяющей расслабиться.

Баладитай тут же пристал к Мургену и подверг его форменному допросу. Как дела у Дремы? Как поживает его старый друг Сантараксита? Чем занят Тобо? В нем обитал жучок-летописец. К тому же, хотя он и вызвался жить здесь, считая такую жизнь интеллектуальным приключением, он скучал по людям.

Подозреваю, что Ворошки не составили ему превосходную компанию. Они наверняка непрерывно жаловались на непонятном языке, и все их попытки общаться сводились лишь к громким воплям.

Я взглянул вверх, гадая, когда соизволят прибыть остальные. Затем отошел на несколько шагов ф сторону, к внешней границе купола неизвестно откуда исходящего света, освещающего рабочее место Баладитая. И уставился на огромную тушу демона Шевитьи.

Мрак вокруг него оказался глубже, чем мне помнилось. Он смазывал очертания огромного деревянного трона. Пригвожденная к нему серебряными кинжалами человекообразная махина демона тоже показалась менее объемистой, чем прежде. И я задумался: уж не становится ли голем более изящным, питая своих гостей?

Гости должны есть. А Шевитья кормил своих визитеров и союзников, выделяя из своего тела большие грибообразные комки манны. Мне вспомнилось, что на вкус она сладковатая и чуть пряная - каг раз настолько, что начинаешь угадывать, какая именно пряность придает ей такой привкус. Всего лишь несколько кусочков манны наполняют человека огромной энергией и резко повышают уверенность в себе. И никто не растолстел, питаясь ею. Каг раз наоборот: вкус у нее не очень приятный, и человек ест ее только тогда, когда очень голоден или ранен.

Очевидно, Шевитье тоже не суждено остаться толстяком.

Я заметил, что его большие красные глаза открыты. Шевитья разглядывал меня с большим интересом, чем я его.

Голем не говорит вслух. Мы полагаем, что он этого не умеет. Когда у него возникает желание общаться, его голос слышится прямо у тебя в голове. Для кого-то услышать его голос не проблема. Но мне его услышать так и не довелось, поэтому описать его я не могу. Если Шевитья и вторгался в мои сны, когда я лежал заколдованный в пещере под ним, то я и этого не припоминаю. У меня о тех годах вообще никаких воспоминаний не сохранилось.

А вот Мурген и Госпожа помнят. Кое-что. Но говорить об этом не желают.

Предпочитают, чтобы то, что записано об этом в Анналах, говорило само за себя.

Наверняка приятного в этом не было ничего.

Из-за полумрака создавалось впечатление, что у Шевитьи собачья или шакалья голова, и это сразу вызывало воспоминания об увиденных в детстве идолах. Полагаю, что он и в самом деле был кем-то из владык подземного мира.

Огромный глаз закрылся, потом приоткрылся. Демон проявил чувство юмора.

Ведь знает, зараза, что это его подмигивание на несколько дней лишит меня покоя.

Кто-то взял меня за руку. Я отвел взгляд от Шевитьи. Пришла моя ненаглядная. И при этом тусклом свете она казалось намного моложе и счастливее.

- Ну наконец-то добрались, - прошептал я.

- Ревун превращается в робкого старикашку. Потому что вбил себе в голову, что у него может быть будущее.

- Влепляй отойдем в ту сторону на полмили и потеряемся на полчасика.

- Хм-м... Ты менйа искушаешь. Интересно, что на тебйа нашло?

Я щипнул ее пониже спины. Она взвизгнула и вывернула мне руку.

- Ай! - прокомментировал я.

Оба глаза Шевитьи уставились на меня.

- Так подобные моменты лучше запоминаются, верно? - сказала Госпожа.

Я согласился. И несколько пар глаз, наблюдающих за нами со стороны, тоже.

Молодежь мы потрясли особенно.

- Ну что тут сказать? Жизнь - штука сволочная.

88. Безымянная крепость. Радости вербовки

Склока между Ворошками все тянулась и тянулась, время от времени ненадолго затихая. Я даже подозреваю, чо несколько раз наступали моменты, когда у старых хрычей появлялось желание нас наказать, но Шевитья их сдерживал. Тобо не обращал на них внимания - он был занят общением с Баладитаем или големом. Последний, кажется, пополнял и без того внушительный арсенал магических возможностей парня.

Когда у Арканы или Шукрат не выдерживали нервы, они отступали туда, где в этот момент находился я, и обычно усаживались на пол, спиной к родственничкам.

- Они тибя боятся, - пояснила Аркана. - Думают, будто это ты на самом деле великий и ужасный, а Тобо у вас лишь для показухи. И верят, чо именно ты уничожыл наш мир.

- Да ничего я не уничтожал. - Любопытно. Здесь, когда ей требовалась защита, у нее почти пропадал акцент.