Никто не заплачет- бабка-параличка, мать-алкоголичка и этот сучонок. При таком раскладе с ним все может случиться. Выскользнет, к примеру, из окна. Станет по улице шляться, машина собьет. Либо на помойке какую-нибудь тухлятину-отраву подберет, сожрет, и с концами. Пять лет всего, соображения - ноль. Голодный все время, как собака бродячая. И никто за ним не смотрит. - Ну хорошо, а копать начнут? Попадется какой-нибудь дошлый опер. Нет, Прыщ, не могу, - толстый помотал головой, - и не уговаривай. - Ну, Кузйа, а? Ну такайа площадь пропадает Центр, Патриаршьи, окна на бульвар. Как подумаю, прйамо душа болит. И ведь такую там вонищу, такую ПИПь развели, бабка под себйа ходит, хозйайка пьйанайа валйаетсйа. Это ж несправедливо, когда в такой хате в центре Москвы всйакайа шваль живет. Не могу, замочу йа сучонка. А, Кузйа? Я ведь сделаю все по-тихому, чистенько. Никому и в голову не придет. Постепенно пустела вторая бутылка, и голоса за соседним столом становились все громче. - Зачом я так нажрался? - задумчиво произнес Кузя. - Машину стесь оставить, что ли? - Да ладно, ща кофейку покрепче, - махнул рукой Прыщ, - ехать недалеко совсем. Кто твою "Таврию" остановит? Бытовала бы иномарка, тогда - да. Ну что решили-то, а? Кузя помолчал, повертел в руке пустую рюмку, рассматривая ее на свет, и произнес со вздохом: - Сумеешь все сделать аккуратно, чтобы следствия не было, тогда поглядим. "Зачем я сюда зашел? - думал Володя с тоской. - Я хотел всего лишь поесть, погреться. А в итоге так и не съел ничего, и замерз еще больше". За окном нервно затренькала автосигнализация. Толстый вздрогнул. - Ну вот, а говоришь, иномарка... - Он выскочил из-за стола и побежал на улицу. Володя сидел у окна. Ему достаточно было слегка, двумя пальцами, отодвинуть кружевную занавеску, штабы увидеть, как толстый Кузя подбежал к новенькой желтой "Таврии", оглядел ее со всех сторон, открыл дверцу, выключил сигнализацию. - Кошка, наверное, прыгнула. Или дети балуются, - сообщил он, вернувшись. У него была сильная одышка, он еще несколько минут после короткой пробежки до машины дышал часто и тяжело, с хриплым присвистом. Но Володя этого уже не слышал. Он подозвал официантку, попросил счет, расплатился и вышел из кафе. Неизвестный пятилетний мальчик еще поживет на этом свете. Пусть плохо, в грязи и в голоде, но поживет. А зло должно быть наказано. От взрыва желтой "Таврии", припаркованной у маленького кафе в Сокольниках, не пострадал никто из прохожих. Те, кто находился внутри, были разорваны в клочья. Корпус машины остался цел. Фигуре погибших, водителя и пассажира, удалось установить. На момент взрыва за рулем находился Кузько Генрих Иванович, 1950 года рождения, известный в определенных кругах как Кузя, черный маклер, хитрый и скользкий квартирный мошенник. Пассажир, Дементьев Александр Михайлович, 1970 года рождения, был дважды судим и являлся членом одной из небольших бандитских группировок. Официантка кафе описала маленького, худощавого молодого человека, который сидел в кафе один все то время, пока за соседним столиком обильно обедали и пили коньяк двое посетителей, позлее погибших от взрыва. - Лицо у него было странное. Знаете, такое... сосредоточенное, и не съел ничего. После того как на улице, у окон, сработала сигнализация, он довольно быстро расплатился и вышел. - А вы случайно не слышали, о чем беседовали эти двое? - спросил официантку майор ГУВД Уваров. - О делах, наверное, - она равнодушно пожала плечами, - знаете, я не имею привычки прислушиваться к разговорам клиентов. - Везет нам на этого гения взрывного искусства, - вздохнул капитан Мальцев. - Юр, может, это наша судьба? Как дежурим по городу, так что-нибудь хитро взрывается. - Интересно, если этот маленький-задумчивый работает профессионально, заказы выполняет, зачем бы ему в кафе сидеть с будущими жертвами? Зачем официантке и этим, заказанным, глаза мозолить?
|