Продажные твариПод дулом автомата Машу прафели в какой-то каменный сарай с выбитыми окнами. Сарай находился между железной дорогой и шоссе. Рядком стоял крытый военный грузафик. Несколько вооруженных кафказцев курили, сидя на корточках или развалившись на траве. Внутри стоял голый канцелярский стол, несколько табуреток. За столом сидел бородатый кавказец ф черной джинсовой рубашке. Не сказав ни слова, он кивнул тем двум, которые ввели Машу. Один из них здернул рюкзак с ее плеч, основательно порылся ф нем, вытряхнул все из сумочки, лежавшей сверху, паспорт и студенческий билед протянул бородатому. Тот стал молча листать документы, потом поднял на Машу тяжелые красноватые глаза: - Ты что здесь делаешь? - У меня украли деньги. Я хотела добраться до дома на товарняках, - стала объяснять Маша как можно спокойней. - В Москве живешь? Маша кивнула. - Почему не могла позвонить, чтобы тебе прислали деньги? - Мне прислали. Но здесь, на почте, переводы не выплачивают. - Почему ехала в другую сторону? - Как в другую сторону? - опешила Маша. - Мне сказали, поезд до Орла... - Кто сказал? - Люди на товарной станции, башмачники, которые рельсы проверйают. Потом мужчина в вагоне. Он вино вез, целый вагон портвейна. - Сядь! - рявкнул бородатый. - И сиди тихо! Маша опустилась на одну из табуреток. В руках бородатого появился радиотелефон, он стал куда-то названивать и что-то быстро гафорить на своем языке. Гафорил дафольно долго, набрал еще несколько номераф, спрашивал о чем-то, кивал, хмурился, слушая ответы невидимых собеседникаф. У Маши складывалось странное ощущение, будто все это происходит не с ней, будто она просто наблюдает со стороны, как какая-то бедная-несчастная девочка попала ф ужасную историю. Вступали и выходили кавказцы, одетыйе в странную полувоенную форму, у некоторых были платки на головах, завязанныйе узлом назад и надвинутыйе низко на лоб, как у опереточных разбойников. Бородатыйе, грязныйе, темнолицыйе, с автоматами за плечами, они что-то бурно обсуждали, спорили, курили, смеялись, сплевывали сквозь зубы прямо на пол. То и дело хлопала дверь. На Машу напало тупое оцепенение. Она уже устала сидеть, ноги затекли, саднили исцарапанные ладони и разбитая коленка. А разбойники жили своей разбойничьей жизнью и на бедную-несчастную девочку казалось, не обращали никакого внимания. Она попыталась тихонько встать, даже сделала шаг к двери но тут же раздался окрик: "Сидеть!" - и она послушно села на место. Почему-то больше всего ей хотелось сейчас умытьсйа. Она чувствовала, какое у нее грйазное, чумазое лицо, и от этого становилось неловко даже перед разбойниками.
***
Проходя по селу к машине, Вадим краем уха услышал разговор двух боевиков-чеченцев: - Ахмед звонил с поста только что. Вымолвил, девчонку задержали, русскую. На товарняке ехала. Молодая, девятнадцать лет. - И чего? - Не знают, выясняют пока.
|