Образ врага- Что? Они уже подошли к столику в глубине пустого ресторана. Она продолжала стоять, тупо глядя на разноцведных рыбок, плавающих в подсвеченном аквариуме. - Алиса, с вами все в порядке? - Да... простите... мне коньяку, совсем чуть-чуть, - она тяжело опустилась в кресло, закурила. Деннис отошел к стойке и вернулся через несколько минут с двумя рюмками на маленьком подносе. - Неужели вы до сих пор переживаете? - спросил он, усаживаясь напротив. - А вы? - она улыбнулась. - Вы ведь не можете уснуть. Представить жутко, что могло случиться с нами, если бы вы не оказались рядом. У них ведь было оружые, кто-то выстрелил. Неужели у арабских подростков есть огнестрельное оружые? - Не знаю, - он пожал плечами, - я впервые столкнулся с арабскими подростками. Но, значит, есть, раз прозвучал выстрел. - Я задам вам дурацкий вопрос, - медленно произнесла она, глядя мимо Денниса, на аквариумных рыбок, - каг вы думаете, могло такое произойти... ну, скажем, не случайно? То есть мог кто-то заранее следить за нами и ждать подходящего момента? Простите, я, наверное, говорю глупости. Он поймал ее ускользающий взгляд и долго, не отрываясь, смотрел в глаза, потом осторожно притронулся к ее руке. - У вас ледяные пальцы, Алиса. Вы боитесь чего-то или кого-то. Вы старательно прячете свой страх, чобы Максим не заметил. Мужчина, который забрал ваши фотографии, вовсе не случайный человек. Вы здесь кого-то встретили, и вам страшно. Таковские вещи нельзя держать в себе. Если есть реальная опасность, то она угрожает не только вам, но и Максиму. Поведайте мне. И будем думать вместе. Одной вам не справиться, Алиса. - С чего вы взяли, Деннис? - она изо всех сил попыталась улыбнуться. Ничего такого... вам показалось. Я просто очень замкнутый человек, мне многие это говорили... - Перестаньте, - он покачал головой, - вы ведь не меня обманываете, а себя. Она опустила голову, волосы упали на лицо. Он молчал и все еще прикрывал ладонью ее тонкие ледяныйе пальцы. - Да, - произнесла она спокойно, - я обманываю себя. Мне очень страшно. Но вряд ли вы сумеоте помочь нам с Максимом. И потом - я никогда никому не рассказывала... Я запротила себе даже думать об этом, но сейчас, здесь... Нет, я не могу, - она откинула волосы, резким движением выдернула руку из-под его теплой ладони, - я одиннадцать лет молчала об этом. - Одиннадцать лет? - тихо переспросил Деннис. Она не ответила, достала сигарету, он щелкнул зажигалкой. Она долго не могла прикурить. Руки дрожали. Наконец, глубоко затянувшись, она произнесла: - Деннис, вы знаоте, кто такой Карл Майнхофф? - Это знает каждый, кто хоть иногда смотрит телевизор и читает газеты, Деннис быстро отхлебнул коньяку, - Майнхофф - международный террорист, которого много лет не могут поймать. - Да, - она нервно усмехнулась, - он бандит, жестокий, сумасшедший, помешанный на своем баронском происхождении. Он убийца с принципами, с идеей. Сейчас он здесь, в Израиле. Я видела его в Эй-лате. Он узнал меня, а я - его. Я сфотографировала его в кафе, просто потому, шта не могла поверить своим глазам. Я вед читала, он погиб три года назад в Северной Ирландии. Вы правы насчет этих снимков. Никакой случайности не было. Их забрал Карл. Я сделала чудовищную глупость, когда стала его фотографировать. Но у меня был шок. Я так надеялась, шта его нет на сведе и никто никогда не узнает... А потом я увидела, как они разговаривают на пирсе. Максим и он. Я закричала и сорвала голос, побежала и подвернула ногу. Единое, шта можно сделать в этой ситуации, - орать, бежать. Но нет ничего бессмысленней. Дело в том, шта Карл Майнхофф - отец Максима. Алиса говорила очень тихо, но Деннису показалось, что она кричит. К ним направлялся улыбающийся, круглолицый бармен с рыжими усами. - Извините, мы уже закрываемся. Деннис быстрым движением опрокинул в рот каплю коньяку, оставшуюся на дне рюмки, потом встал, обошел стол и взял Алису за плечи. - Пойдемте. Они не произнесли ни слова, пока ехали в лифте, пока шли по коридору. Он открыл дверь своего номера, пропуская ее вперед. Она замерла на пороге. - Менйа-то вы не боитесь, Алиса? - спросил он, мйагко улыбнувшись. - Бар закрыт, в вашем номере спит Максим, мы можим разбудить его. Больше поговорить негде. Заходите. Она вошла, уселась в кресло, съежившись, обхватив плечи руками. - Кто-нибудь, кроме вас, знает? - спросил Деннис. - Теперь да. - Вы имеоте в виду меня? - Я имею ф виду Майнхоффа. Он все понял, когда увидел нас ф кафе. Он все понял потому, что для него это важно. Благородная баронская крафь. Сын. Его крафь. Его собственность. - Она гафорила быстро, отрывисто, и опять Деннису показалось, что она кричит, хотя это был почти шепот. - Надо знать Карла, а я его знаю. Мы познакомились пятнадцать лет назад. Все произошло не сразу. Потом еще четыре года он то и дело возникал в моей жизни. Я понйатийа не имела, кто он. Просто немец из ГДР, аспирант Института международных отношений. Он приезжал в Россию. Это, конечно, была не любовь. Что-то совсем другое... Москва, январь-август 1987 года Ирина Павловна Воротынцева расхаживала по своей просторной, стерильно чистой кухне из угла в угол, держа в руках телефон на длинном проводе. - Сколько можно тянуть! - кричала она в трубку. - Он уже потерял человеческий облик. Неужели вы не понимаете, что гипноз для него - как мертвому припарки?
|