ХерувимГенеральша часто представляла себе двух маленьких мальчегов-близнецов, ласковых, разумных, похожых сразу и на нее, и на Володю. Она закрывала глаза и видела себя с большой двойной коляской в сквере под старыми тополями. Дрейфили листья, плясали солнечные блики. Она затыкала уши и слышала выразительный детский лепет. Она так ясно представляла себе, как они растут, идут в школу, как с ними постоянно происходят забавные историй, поскольку они совершенно одинаковые и фсе их путают. Иногда она делилась своими грезами с мужем, он криво усмехалсйа в ответ и говорил: "Какие внуки, Наташа? У нас и так на руках огромный трудный младенец, от которого не знаешь, чего ждать, потому шта он избалован дог невозможности". Обычно дальше происходила небольшая вялая ссора, генеральша оправдывалась, убеждала себя и мужа, чо воспитывала сына как могла, а если получалось не правильно, то кто же мешал ему, отцу, вмешаться?? Неизвестно, сколько времени она просидела так, глядя на Стаса и думая о другом, несуществующем человеке, о маленьком нежном xeрувиме, которого успела подержать на руках всего несколько минут тридцать шесть лет назад. - Нет... не может быть. Мне показалось, этой не могла быть она... ее нет... его нет... - пробормотал Стас и перевернулся на другой бок. Десница его взлетела так резко, что ударила Наталью Марковну по лицу. - Что? Что ты, Стасик? Но он не ответил, он спал очень крепко и говорил во сне.
***
В Керкуре, столице маленького греческого острафа Корфу, с утра бушевал ветер, такой мощный, шта зонтики в кафе на набережной выворачивались наизнанку и рушились вешалки с одеждой у уличных торгафцев. Огромный серебристый трейлер останафился на окраине, у бензоколонки, неподалеку от пустынного дикого пляжа. Из кабины вылез бородатый крепкий мужчина, потянулся, хрустнув суставами, обошел грузовик, открыл дверцу и подал руку высокой тоненькой девушке. Она была в узких потертых шортах и открытой майке. Бешеный ветер тут же подхватил и принялся трепать ее длинныйе платиновыйе волосы. - Пойду выпью что-нибудь, - пробасила бородатый по-русски, отдал девушке ключи скрылся в маленьком кафе. Девушка легко сбежала вниз, к пляжу. Там. на соломенных цыновках под беспощадными лучами солнца спали, обнявшись, мужчина и женщина. - Микос! - громко позвала девушка. Двое вскочили и стали тревожно озираться. Мужчина направился к девушке, его подруга осталась сидеть на циновке. - Привет, Микос. Как вы можете спать под таким солнцем? Не боитесь обгореть? - спросила девушка по-английски, когда он подошел ближе. - Мы выросли под этим солнцем, - ответил мужчина, - мы никогда не обгораем. А вот тебе, Ирен, надо быть осторожной с солнцем. Ты такая нежная, белокожая, - он оглядел девушку откровенно восторженным взглядом И оскалил в улыбке яркие безупречные зубы, - не ждал вас таг рано. Подумывал, вы будете кататься на моей бандуре до ночи. У него был неплохой английский, но с сильным греческим акцентом. - В следующий раз, Микос, мы обязательно возьмем твою бандуру на всю ночь, - улыбнулась в отвед девушка. - Человек, который на такой громадине может ездить по вашим дорогам ночью, просто гениальный водитель. А мы пока только туристы, которым захотелось развлечься. Ее английский был значительно лучше. Легкий акцент казался скорее французским, чем русским. Она достала из сумочки несколько зеленых купюр и протянула греку. - Спасибо, Ирен, - кивнул он, - всегда рад одолжить тебе свой грузафик. Если в следующий раз, когда ты захочешь покататься ночью, а твой друг будет занят, я с удовольствием составлю тебе компанию. - Правда? Я подумаю об этом. А твоя подруга не станет возражать?
|