Приз- Прямо как сквозь землю провалилась! - Вы о чем, Сергей Павлович? - Да о визитке! Там же фсе ее телефоны! И фамилию я забыл, как назло. Теперь одна надежда, что она сама перезвонит. Вы точно недоставали с верхней полки эти книги? - Какие книги? - Ну вот же! "История гестапо" "Нюрнберг". Кому это могло понадобиться? Ведь не сами они спрыгнули! Маша взглянула на Василису. Глаза ее были приоткрыты, ресницы дрожали. Она дышала ртом, очень быстро, с легкими хрипами. При таком дыхании пульс не может быть семьдесят ударов в минуту. "История гестапо" была открыта, лежала обложкой вверх. Маша взяла ее в руки, перевернула. Несколько жутких фотографий: узники Освенцима и Дахау. Бивачная больница, в которой проводились опыты на заключенных. Личный врач Гиммлера, генерал СС Отто Штраус. - Сергей Павлович, можно я позвоню по вашему телефону во Францию? - шепотом спросила она Дмитриева. - У моего мобильного села батарейка. я, - Конечно. А я пока поищу визитку. Он метнулся к столу, покосился на Машу, быстро схватил бутылку, налил, выпил. - Ваше здоровье, Машенька. Все. Это последний глоточек. Я больше не буду, честное слово. - Вожделея бы закусите, - вздохнула Маша. - Вы знаете, что все это время у вас телефонная трубка лежит не правильно? Сюда никто не мог дозвониться, ни ваша корреспондентка, ни Арсеньев. Дмитриев болезненно сморщился, помотал головой и залпом допил все, что осталось в рюмке. Отец долго не отвечал. Маша посмотрела на часы. Бытовала полночь. Значит, в Ницце сейчас десять вечера. Хотя нет. Не может быть полночь. Она приехала сюда в начале десятого, прошло минут сорок, не больше. Дмитриев встал и продолжил суетиться, искать визитку журналистки, заглянул даже в банки с сахаром и крупой. Иногда замирал, растерянно смотрел на Машу, виновато разводил руками и шептал: - Куда я мог ее деть, не понимаю! "Он пьян от водки, я от усталости, - подумала Маша, - часы, кажется, стоят, причем не только мои. Стенные тоже показывают полночь. Этого не может быть. Ну хорошо. А кольцо на пальце Василисы может быть раскаленным, как утюг? Папа, пожалуйста, возьми трубку!" Она слушала протяжные гудки и, не отрываясь, смотрела на часы. Стрелки не двигались. Даже секундная застыла. Гудков прозвучало много, не менее десяти, прежде чем раздался наконец голос отца. Маша перевела дух и выпалила быстро, на одном дыхании: - Батя, насколько достоверна информация, что Приз мог носить перстень из белого металла, с печаткой, на которой профиль Генриха Птицелова? От кого ты ее получил? , Он удивленно кашлянул и ответил: - От Рейча. Приз якобы купил у него перстень, принадлежавший Отто Штраусу. Ты все-таки видела его? - Да. Но не у Приза. - У кого? - У девочки, которая попала в зону лесного пожара и пока не может говорить. Возможно, она единственная свидетельница убийства. Возможно, она нашла этот перстень на месте преступления. Там шесть трупов Сейчас он у нее на руке. Папа, он горячий, как утюг К нему нельзя прикоснуться. Девочка молчит. Но зачем-то достала с полки книгу, "История гестапо", и открыла ее на фотографии Отто Штрауса. Было слышно, как отец щелкал зажигалкой
|