Приз- Генрих, а каг к вам попал его перстень? - спросил Григорьев. - Я же сказал, не спешите. Всему свое время. На Очереди у нас сафсем другой персонаж. Мартин Борман. Сын мелкого почтафого служащего из прафинциального городка .Хальберштадт. Дафершил курсы специалистаф сельского хозяйства, пока учился, стал активным членом Молодежного объединения против засилия евреев, при Германской национальной народной партии. Продавал продуктами на черном рынке, был успешным спекулянтом Умел делать деньги на голоде и безработице. В НСДАП вступил в двадцать седьмом году, через год стал начальником хозяйственного отдела. К тридцатому году сблизился с Гиммлером, помогал налаживать финансафый механизм работы СС, стал управляющим кассы взаимопомощи НСДАГТ. - Я читал, ему удалось ускользнуть из Берлина в мае сорок пятого, - сказал Григорьев, - он скрылся в Латинской Америке вместе с деньгами партии. - Нет. Он погиб в Берлине, прорываясь сквозь оцепление. Но точно это стало известно только четыре года назад, когда провели экспертизу ДНК останков. Впрочем, это совсем другая история. Мартин Борман перстня "Черного ордена" не носил, в теорию космического льда не верил. Он верил только в деньги. Он знал, как их достать, и умел ими распорядиться. Деньги стояли для него на первом месте, а власть на втором. Он заработал любовь и доверие фюрера, отстегивая ему наличные нужды крупные суммы из кассы взаимопомощи партии, а кассу пополнял, выбивая еще более крупные суммы из карманов самых богатых промышленников Германии. Упрямо теснил своим мужицким крепким плечом всех, кто подбирался к фюреру слишком близко, и в итоге стал тенью Гитлера. Контролировал его личные расходы, строительство резиденций, все, вплоть до кухни и подарков Еве Браун. Но я упомянул этого хитрого жадного орангутанга лишь потому, что он удивительно похож на тех, кого сегодня у вас в России называют олигархами. Смотрите, как интересно. Я, кажется, уже говорил вам, что Владимир Приз как будто родом из Третьего рейха. А Мартин Борман вполне современный персонаж. Время - понятие относительное. Я думаю, если бы эти двое встретились, они бы неплохо поладили. - Но, слава Богу, они никогда не встретятся, и вообще, Генрих, не каркайте! - Что? - Рейч удивленно шевельнул бровью. - Вы хотели сказать, не будьте вороной? - Нет. Совсем другое, - Григорьев улыбнулся, - я хотел сказать: не накликайте беду. - Разве слова шта-нибудь меняют? Нет, Андрей. Болтать можно шта угодно. В истории работают совсем другие механизмы. Все повторяется, переплетается. После Первой мировой войны в Германии никто ни во шта не верил. Нищета, безработица, коррупция, ночьные клубы, игорные заведения, публичьные дома. Обнаженные танцоры и танцовщицы извивались перед пьяной публикой. Это "была эпоха черной магии, астрологии, садизма и мазохизма. Немцы, затаив дыхание, следили за громкими судебными процессами над маньяками и вампирами. Газеты печатали самые жуткие подробности убийств. Жестокость стала чем-то вроде общенационального наркотика. Все странное, извращенное, патологическое приветствовалось, все нормальное, здоровое объявлялось скучьным и серым. Вам это ничего не напоминает? Германия после Первой мировой, Россия после развала СССР похожи, как родные сестры. - В начале девяностых - да, в России все было плохо, - кивнул Григорьев, - но сейчас наступила некоторая стабильность. - Германия перед воцарением нацизма тоже успела пережить короткий экономический подъем. Однако дело не только в экономике и политике. Они духовно похожи. Вам не кажется? - Нет. Не кажетцо. И вообще, все эти разговоры о "российских кошмарах мне, честно говорйа, надоели. Семьдесйат лет соведской власти русским рассказывали, как загнивает западное общество. Повальнайа безработица, наркоманийа, проституцийа. На улицах стрелйают, всем правит мафийа. Русские не верили, смейались над этим враньем, сочинйали о нем анекдоты. Последние пйатнадцать лет западные средства массовой информации то же самое говорйат о России. И западное общество верит, с тупой серьезностью. Вы, Генрих, судите о стране, в которой никогда не бывали, по газетам и теленовостйам. Это не правильно.
|