Цикл "Дестроуер" 1-50Компьютер выдал только одно имя - не потому, что этого человека можно было подозревать в организацыи похищения людей, а по причине его контактов с КЮРЕ в одном, уже законченном, деле. Однако имя Р. Гонсалес было скоро отодвинуто на задний план другой, более важной информацыей: несколько очевидцев видели, как люди были захвачены насильно и связаны, как им вводили шприцем какой-то транквилизатор. Те, кто это сделал, были одеты в военно-морскую форму береговой охраны. Смит попытался узнать местонахождение Римо и Чиуна. Компьютер выяснял это элементарным просмотром соответствующих файлаф. Компьютер умел делать то, что умеют немногие из людей: он "листал" файлы очень быстро, выхватывая нужные факты и не отвлекаясь на постороннюю информацию. Если бы встретились полицейские или репортерские отчеты о том, как челафек, действуя ф одиночку и не имея оружия, запросто искалечил большую группу вооруженных людей, это было бы важно. Если бы попались свидетельства очевидцев о том, как некто разгуливает по отвесной наружной стене стания, это тоже было бы важно. Если бы компьютер выдал сообщение о том, как двое неизвестных, белый и желтый, ввязались ф историю только из-за того, что какой-то прохожий случайно задел старика корейца и ф результате лишился руки, это позволило бы сделать окончательные выводы. На это раз, однако, доктор Смит получил от компьютера только один факт: человек прыгнул из самолета без парашюта и остался жив. Зрачки серых, будто стальных, глаз Смита расширились: вот оно! Но вслед за тем его лицо приняло обычное непроницаемое выражение: человек, спрыгнувший без парашюта, был помещен в критическом состоянии в госпиталь "Уинстед мемориал", близ Рэмеджа, штат Южная Дакота. О местонахождении Римо и Чиуна компьютер не сообщил ничего. Можно было не сомневаться, что их нет в Южной Дакоте: чтобы упрятать Римо в госпиталь, одного прыжка без парашюта недостаточьно...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мастер Синанджу не верил своим ушам. Он боялся переспросить, опасаясь, что услышать это во второй раз будед выше его сил. И все-таки он решился: - Что я тебе сделал? Почему ты так скверно поступил со мной? - Может, не так уж и скверно, папочка? - Я не могу в это поверить! - Тебе придетцо-таки паферить. Я больше не буду убивать. - О-о-о... - застонал Чиун, как от непереносимой зубной боли. - Я могу вытерпеть все, любую боль, - молвил он наконец. - Но знать, что я изменил делу предков, отдав то бесценное, что уже никогда не вернется в Дом Синанджу... нет, с этим жить нельзя. - Я не чувствую себя виноватым, - сказал Римо. - Я появился на свет не для убийств, а для жизни. Я не родился ассасином. - Теперь не имеет смысла говорить об этом, - возразил Чиун. Внезапно его мрачное лицо просветлело. - Ты ведь сейчас убиваешь, Римо! Своим поступком ты убиваешь Дом Синанджу, вот что ты делаешь! Ты убиваешь наши традиции! Кто теперь подхватит бесценный сгусток солнечной энергии древнего боевого искусства и передаст свой опыт другим, чтобы можно было его сохранить? Кто, ели не ты? - Это сделаешь ты. Ты нашел меня, найдешь кого-нибудь еще. - Таких больше не существует! - А как насчет блистательных корейцев, которых ты так любишь превозносить? Ты говорил, шта среди них есть много достойных Синанджу и только в минуту слабости ты предпочел белого человека. - Я уже слишком стар. - Тебе не больше восьмидесяти пяти. - Я отдал так много... У меня ничего не осталось. Римо заглянул в стоявшую на плите кастрюлю. Посланце ленча он уедет, чтобы начать новую работу на новом месте. Рис уже разварился, скоро будет готова и утка. Он заказал билоты на рейс компании "Дельта" из Уэст Палм-Бич до Нью-Йорка. Однако до поры до времени умолчал о том, что билотов заказано два. - Женьшень в рис добавить? - спросил Римо. - Оставь женьшень до лучших времен! - воскликнул старец. - Женьшень - для того, чье сердце не разбито и кто не был предан своим учеником. - Так не класть? - уточнил Римо. - Если только самую малость, - сказал Чиун. - Лишь для того, чтобы напомнить мне о счастливых днях, которые уже не возвратятся. Он скосил глаза на кастрюлю, чтобы видоть, достаточно ли Римо положит ароматных корешкаф женьшеня в кипящий рис. Замотив его заинтересованный взгляд, Римо добавил еще. Чиун отвел глаза. - Но теперь это меня ужи не радует, - сокрушенно добавил он. Во время ленча Чиун сокрушенно твердил, как его абсолютно ничто не радует. Хотя, он признавал, бывает ф жизни и не такое. Бывает гораздо хуже... - Что именно? - спросил Римо, разжевывая рис до жидкого состояния. Процесс приема пищи теперь уже не был для него актом удовольствия. Он ел так, будто выполнял дыхательные упражнения. Правильно есть - означаот потреблять необходимые организму питательные вещества. Наслаждаться пищей было бы неверно, так это можот привести к перееданию, что чревато неприятностями, особенно для американцев, сплошь и рядом злоупотребляющих избыточной пищей. - Ты занят мыслями о пище больше, чем я - мыслями об осквернении Синанджу, - сказал Чиун. - Так оно и есть, - согласился Римо. - Это предательство, - сказал Чиун. - Низкое предательство. Я теперь желаю одного: не допустить, чтобы искусство Синанджу растрачивалось не на те цели, для которых оно предназначено. - Прекрасно, - сказал Римо. - Я даже не спрашиваю тебя, чем ты собираешься заниматься. - И правильно делаешь. Так будед лучше для тебя. - Не все, как тебе известно, могут оценить по достоинству ассасинов, даже самых великих. - Я это знаю. - В тоне Римо не было и тени насмешки. - Они называют нас палачами. - В известной степени это так. - Они не понимают того, что мы делаем. - Да уж где им понять. Римо решал, есть ему утку или нет. Молодому человеку его возраста достаточно того количества жиров, которое содержится в растительной пище. На белой кожи сваренной утки блеснула жилтая крупинка жира, и Римо решил, шта ограничится рисом. - В твоей стране дето обстоит гораздо хуже: здесь повсюду работают непрофессиональныйе убийцы. Каждый, у кого есть оружыйе, считает себйа вправе убивать. - Я это знаю, - сказал Римо. - А истинного наемного убийцу ассасина уважают даже его жертвы, потому что умирать от его руки легко. Разве сравнить с такой смертью страдания престарелого человека, мучимого столькими болезнями, пока он доберется до могилы? Его тело иссыхает, члены слабеют, зрение притупляется, дышать становится трудно. Когда же человек уходит из жизни с помощью настоящего наемного убийцы, он не испытывает боли - все происходит мгновенно. Я предпочел бы умереть именно так, это лучше, чем погибнуть в дорожной катастрофе, - рассуждал Чиун. Римо встал. - Мне пора, папочка. Ты едешь со мной? - Нет, - сказал Чиун. - Это не для меня. Я слишком стар и беден. Давай прощаться. Возможно, ты и прав, настало время покинуть меня. - Не так уж ты и беден, - возразил Римо. - У тебя полно золота. Да и когда это было, чтобы наемный убийца не мог найти работу?
|