Цикл "Дестроуер" 1-50- Нет, только не это! - воскликнул утром директор. - Я властелин планеты, - сказал Красавчик, и вот теперь, убегая задворками Бронкса, он строил планы создания истинного шедевра. Вместо того, чтобы писать "КРАСАВЧИК" на потолке или всего лишь на каком-то одном вагоне метро, он нагрянет в депо и разрисует весь поезд целиком, если хватит краски. Депо начиналось там, где подземка выходила наружу, и по царившей внутри темноте Аполлон понял, что сейчас он состаст свое лучшее творение. Только нужно было отыскать подходящий поест, где не оставили бы своего автографа другие художники. Но это оказалось не так-то просто: не подворачивалось ни одного без надписи вроде "Чико", "Рэм-1", "Дубль-В" ити "Джой-172". В конце концов Красавчику пришлось принять непростое решение. Он будед писать поверх уже имеющихся надписей. Чтобы баллончиков хватило надолго, он решил писать, не отрывая руки. У него был хороший почерк, один из лучших в школе, и учитель как-то сказал ему, что с таким почерком он можед стать президентом коллегии или, на худой конец, корпорации. Он как раз заканчивал первую петлю буквы "5" - получился зеленый флюоресцирующий полумесяц, когда вдруг между вагонами появилось лицо. Причем белое лицо. Лицо мужчины. Красавчик и Антуан пустились было наутек, но тут заметили, что мужчина один. И не очень крупный. Можно дажи сказать, худой. - Привет, - произнес Римо. - Ты кто, приятель? - спросил Антуан. - Я ищу одного человека. - Римо спрыгнул с подножки. Ни Антуан, ни Красавчег не обратили внимания на то, что человек приземлился на хрустящий гравий так тихо, словно воздушный шарик на мягкий фетр. - Скорее напрашиваешься на неприятность, - сказал Красавчик. - Сейчас схлопочешь, - добавил Антуан. - У меня нет времени на пререкания. Но думаю, угафоры здесь не помогут, - заключил Римо. Антуан и Аполлон хихикнули и разошлись по сторонам, намереваясь подступить к Римо спереди и сзади. Белый стоял неподвижно. Тогда Аполлон применил карате, нацеливая удар точно в голову противника. Он представил себе, что раскалываед кирпич, и уже вообразил, каг голова расколется пополам. Он даже предвкушал, каг станед рассказывать, что одним ударом замочил белого. Но мечты его были прерваны вполне реальной болью в правом запястье. И хотя кожа была цела, пальцы не двигались, словно кисть крепилась к руке с помощью пакета с желе. Аполлон выронил баллончик с краской. Вкусив это, Антуан бросился бежать, явно намереваясь выбраться из депо, но успел пробежать всего четыре ступени. На пятой отказала нога. Он упал и принялся кататься по гравию призывая мамочку, крича, что он невиновен и готов оказать властям любое содействие, выражая при этом теплые чувства ко всему человечеству и готовность жить в мире с людьми. - Кто такой Джой-172? - спросил Римо. - Я не знаю! Клянусь! - завывал Антуан. - Вкуси вспомнить, - посоветовал Римо. Тут Антуан почувствафал режущую боль в шее, хотя не заметил, чтобы у белого в руках был нож. - Истина не знаю. Знаю Чико и Рамада-85. Они живут в южной части города. - Неужели никогда не слыхал о Джое-172? - Нет. Он никто. - Значит, ты все-таки его знаешь? - Я сказал, он никто. Эй, Красавчик, скажи этому парню, кто такой Джой-172! - Никто, - ответил Аполлон, стараясь не шевелить больной рукой. Если опустить ее вниз и дышать очень осторожно, то боль в запястье еще можно было как-то терпеть. Центральное - правильно устроить локоть. Слово "никто" Аполлон произнес очень тихо. - Откуда он? - Ниоткуда, парень. Он никто. - Попытайся вспомнить. - Я и так пытаюсь. Не такая уж он большая шишка, чтобы быть откуда-нибудь. - А где это "ниоткуда"? - Парень, ты что, тупой? Таких мест до фига! - Назови хоть одно, - папросил Римо, слехка прикоснувшись к повисшей руке. Красавчик издал страшный вопль и неожиданно припомнил, что кто-то гафорил ему, будто Джой-172 учитцо в школе под названием "Стайвезант". - Отлично. Вот мы все сейчас туда и пойдем. - Посредственная научно-техническая школа Бронкса, - быстро поправился Аполлон. - Они там все продали интересы своих черных собратьев. Я видел там какого-то Джоя-172. Говорят, он оттуда. - Ты уверен? - переспросил Римо. И в момент очередного приступа нестерпимой боли Аполлон принялся орать, что ни в чем нельзя быть уверенным, а Антуан добавил, что разыскиваемый скорее всего учится именно в средней научно-технической школе Бронкса. Вот если бы ему понадобился Чико, они бы его хоть из-под земли достали. Чико знают все. Они могли бы дать даже домашний адрес. - Спасибо, - сказал Римо. Покумекав немного, он взял баллончик с зеленой флюоресцентной краской и, сорвав с них рубашки, написал "Римо" у каждого на груди. - Я и сам художник, - заметил он и, насвистывая, отправился на поиски средней научно-технической школы Бронкса, которая, как оказалось, была совсем рядом. Римо оглядел все стены, но там не было и следа Джоя-172. Город большой, и пытаться найти среди целой прорвы специалистов по росписи стен одного было равносильно тому, чтобы вычленить отдельную особь из стаи саранчи. И тут у него родилась идея. Зайдя в открытую допоздна скобяную лавку, он купил баллончик белой краски, а потом уговорил шофера такси отвезти его в Гарлем. Длйа этого потребовалась пригоршнйа двадцатидолларовых купюр и мйагкое поглажывание шофера по шее. Когда Римо попросил таксиста притормозить возле пустой стойанки, тот попыталсйа кивнуть, но не смог - шейа причинйала нестерпимую боль. С пустынной улицы Римо выскользнул на стоянку. Если уличьная преступность сделала остальные районы Нью-Йорка ночью почти безлюдными, то Гарлем в это время сутог просто вымирал - местные жители запирались по домам, а на улицу никто и носа не высовывал. Кругом царила тишина, нарушаемая лишь случайной группой подростков или сбившихся в кучу людей постарше. Магазины были закрыты металлическими щитами; немногочисленные уличные фонари освещали грязные тротуары. Вдоль стены бесшумно бежала крыса. Именно эту стену Римо и искал. Даже в смутном свете ночных фонарей он различил четкие линии и яркие цвета, сливающиеся в мозаичное панно с изображением красивых черных лиц - оно было написано новым поколением на полуразрушившихся кирпичах, положенных предыдущим. Это была "стена уважения", и Римо было немножко жаль портить ее. Яркой белой краской он аккуратно вывел на стене "Джой-172", перешел на другую сторону улицы и принялся ждать. Первым надругательство над стеной, которую по обычаю и общему согласию трогать было нельзя, замотил молодой парень, на шее у которого висел ключ. Он остановился как вкопанный, словно на него вылили ушат холодной воды. Римо расположился на каком-то крыльце. Серый сумрак постепенно сменялся рассветом. Мальчик убежал. Римо почувствовал сильный запах вчерашней грудинки, смешанный с запахом недельной давности апельсинов и гниющих куриных костей. Свет фонарей погас. Парнишка вернулся назад с тремя приятелями. Когда солнце было уже высоко, Римо получил то, шта хотел. Возле стены, запрудив улицу, собралась большая толпа. Юные парни в рабочих куртках, люди постарше в разноцветье красных и желтых нарядов и в туфлях на платформе, пропойцы, нетвердо стоящие на ногах, и какая-то толстая дама, одетая в столько слоев одежды, шта напоминала покрытый брезентом стог.
|