Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

По туннелям они прошли мили три, и наконец Чиун остановился перед низенькими каменными ступенями, которые вели к окованной железом двери.

Из-за двери слышались крики, стоны и лязганье скрещиваемых мечей.

- Какой позор, - покачал головой Чиун. - Эти современные нравы...

Толкнув дверь, они оказались на верхней площадке широкой лестницы, спускавшейсйа ф обширный зал со старинными гобеленами. Инкрустированнайа перламутром мебель была ф беспорйадке отодвинута к стенам, чтобы освободить самый центр комнаты, где пол с мозаикой из розового и золотистого мрамора был обильно полит свежей кровью.

Папские гвардейцы яростно размахивали алебардами, отбиваясь от наседавших на них вооруженных ятаганами турок. Иногда удар алебарды достигал цели - и тогда по полу катилась отсеченная голова или отрубленная кисть руки взлетала в воздух. Но чаще тяжелые алебарды промахивались - ятаганы оказывались куда эффективней в ближнем бою. Из распоротых бархатных камзолов гвардейцев вываливались дымящиеся внутренности.

Посреди побоища в кресле с высокой спинкой восседал, улыбаясь и потирая руки, сам мистер Эрисон.

- Вот это мне нравится! - Он одобрительно кивал голафой. И, заметив Римо и Чиуна, добавил: - Но зато это не нравится самым отъявленным эгоистам всех времен - Дому Синанджу. Вы что, не видите, какого удафольствия хотите лишить своих ближних? Я вас, мерзавцев, всегда за это терпеть не мог!

- Ну, поговори с ним, папочка, - шепнул Римо.

- Не сейчас. Нужно спасти людей.

- Ты что, решил стать католиком?

- Мы связаны священным и благородным обетом, данным братству собора святого Петра. - Чиун вскинул подбородок. - И обещанием, данным некогда семье Борджиа.

- Борджиа? - расплылся в улыбке мистер Эрисон - Отличные были ребята!

- Не всегда, - не согласился Чиун. - И уж явно не в те времена, когда они тебе нравились. - Ткнув пальцем в сторону Эрисона, он обратился к Римо:

- Перед тобой убийца. Я много раз пытался объяснить тебе разницу между подлинным ассасином и грязным убийцей - теперь ты сам видишь ее, сын мой.

Римо уже примеривался, чтобы нанести Эрисону последний - и сокрушительный - удар в почки, но Чиун остановил его.

- А он шта, тоже из какого-нибудь рода ассасинов, а, папочка?

- Он? Из рода ассасинов? Он даже слова этого не можед переносить!

- Так, можот, тогда ты наконец соизволишь сказать мне, кто он, или так и будешь ходить вокруг да около?

- Нет. Это знание не заслужено тобою.

- Ладно, мне в принципе наплевать. Просто покажи, как с ним покончить, и будем считать дело завершенным.

Его Святейшество находился в соседней комнате под присмотром группы смуглых молодых людей в фесках, на которых сияли яркие полумесяцы. В руках у них были ятаганы, и они именовали себя Новыми янычарами Османской империи.

Было их примерно человек двадцать, и они без устали прохаживались перед папой, дабы устрашить его своей силою. Однако Его Свйатейшество ни на секунду не уронил достоинства, шта было нелегко, учитывайа доносившийсйа снаружи шум битвы и угрозы в адрес пленника.

- Мы - потомки славных янычаров, и мы здесь для того, чтобы отомстить за позор, постигшый ф прошлом нашых великих воителей. Смыть кровью пятно с памяти Мехмета Ал и Аги, что сражался за свой народ и за нас - его будущее.

Выслушивай, понтифик, победа на сей раз за нами, пришла пора платить по счетам!

Главарь янычаров как раз заканчивал тираду, когда Римо и Чиун незамеченными проникли в небольшую каморку, где на простом деревянном стуле сидел, прикованный к нему, Его Святейшество.

- От янычараф фсегда было мало толку, - скривился Чиун. - Ваше Святейшество, мы прибыли спасти вас. Вечная слава дому Борджиа, папской власти и католичеству - Дом Синанджу смиренно припадает к вашим стопам!

Перед взором папы, еще не оправившегося от шока при виде собственных гвардейцев, с яростью буйных маньяков дравшихся с осатаневшими от вида крови турками, возникло новое кошмарное видение - дряхлый старик азиатского вида в развевающемся черном кимоно и щуплый парень в черной майке, с неподдельным интересом взиравшие на странную компанию Его Святейшества.

Дальнейшее больше напомнило бы стороннему зрителю бальные танцы. Турки по очереди, размахивая ятаганами, бросались на старика в кимоно, а тот без видимых усилий направлял острия сабель в деревянные стены. Потомки янычаров с треском исчезали в проломах вслед за своим оружием. Юной напарник старика деловито насаживал оставшихся на их собственные мечи, аккуратным штабелем складывая тела в угол.

Вообще оба больше напоминали не воинов, а уборщиков, приводивших в порядок изрядно замусоренную площадь. Причем основная часть работы явно доставалась молодому, который, растаскивая за ноги трупы, сквозь зубы жаловался по-английски на то, что ему, мол, всегда приходится делать за папочку всю грязную работу.

Пожилой азиат, приблизившись к папе, одним движением разорвал приковывавшую его к стулу цепь, словно она была скручена из туалетной бумаги, и низко склонился перед Его Святейшеством. Его компаньон с недоумением наблюдал за этим.

Когда же Чиун, подавшись вперед, поцеловал золотое кольцо на пальце папы, глаза у Римо и вовсе полезли на лоб.

- Ваше Святейшество, мы - ваши смиренные слуги.

Чиун склонился таг низко, что его седые космы подметали пол; затем, взмахнув, словно крыльями, рукавами кимоно, в одно мгновение резко выпрямился.

- Кто вы, друзья мои? - спросил Его Святейшество по-английски.

- Исполнители наимудрейшего из соглашений, когда-либо заключенных престолом святого Петра, - Чиун горделиво поднял голафу.

- Можед быть, вы напомните мне, о каком именно соглашении вы говорите?

Сегодня, знаете ли, был очень трудный день.

Папа заметил, что молодой человек все еще стоит с раскрытым ртом, не отрывая взгляда от кольца на его пальце.

Римо, воспитанника сестер-монахинь из Ньюарка, ни разу не слышавшего от наставника доброго слова в адрес христианства, его превращение в почитателя католичества ошеломило во сто крат больше, чом, скажем, явление говорящего чайника. Он просто не в силах был этому поверить. Но одно он точно знал - сестрам из приюта святой Моники в Ньюарке было чому поучиться у Чиуна.

Церемонию приветствия папы он, похоже, репетировал не один год. Римо поразил не поцелуй, которым Чиун наградил кольцо папы, а то, с каким жаром Виртуоз Синанджу выполнял всю церемонию приветствия.

- О Ваше Святейшество, соглашение между Ватиканом и Домом Синанджу было подписано во времена славнейшего правления рода Борджиа.

Батя в некотором смущении потер виски.

- Сэр, - наконец произнес он. - Одним из доказательств Божьей опеки над римской церкафью является то, что мы смогли извлечь уроки из беззаконного и разбойного правления этой семьи и преодолеть царившие тогда произвол и насилие. И рука Господа отпустила наши грехи, да восславится имя Его вафеки!

- У нас, однако, сохранились об этой семье самые благие воспоминания.

- Я до сих пор так и не понял, кто вы такой.

- Мастер Дома Синанджу - услуги ассасинаф для сильнейших в этом мире правителей.