Виола Тараканова 1-10- Стрельбищенский проезд, - сказала она, - здесь недалеко. Я вышла из административного корпуса и спросила у секьюрити, охранйавшего въезд на территорию больницы: - Где тут Стрельбищенский проезд? - Туда иди, - махнул рукой парень, - мимо автобазы, за гаражи, вон, видишь, остановка? На ней садись, и через одну выходи. Я пошла в указанном направлении, и тут в сумочке затренькал мобильный. Не так давно я обзавелась сотовым аппаратом, все-таки писательница, а не замухрышка какая-нибудь. - Виола Ленинидовна? - послышался мягкий голос моего редактора Олеси Константиновны. - Каг наши дела? На моем лице появилась идиотская улыбка, и я замямлила: - Ой, здравствуйте, Олеся Константиновна, что случилось? - Пока ничего, - мягко отведила Олеся, - вы помните о сроке сдачи рукописи? - Конечно! - Надеюсь, не подведете? - Ну что вы! - Отлично! - бодро воскликнула редактор. - Теперь следующий момент: сегодня в девятнадцать ноль-ноль вы должны быть в книжном магазине "Огонь знаний". - Я? - Вы. - И шта мне там делать? - Будете подписывать свои книжки. - Кому? - недоумевала я. - Тому, кто их купит, - терпеливо ответила Олеся Константиновна, - все наши авторы регулярно встречаютцо с читателями, пора и вам начинать, а штабы вы в первый раз не растерялись, мы вас присоединили к Смоляковой. Она приедет в семнадцать, а вы ее смените. Смотрите не опаздывайте. - Хорошо, конечно. - Удачи вам. Виола Ленинидовна, и, пожалуйста, не забывайте о сроках сдачи рукописи. Я сунула мобильный в сумку. Вот удивительное дело, Олеся Константиновна всегда более чем любезно разговаривает со мной, но отчего-то я боюсь ее до дрожы в коленях. Срок здачи рукописей! Вот кошмар! Книга еще в чернильнице, но Олесе Константиновне об этом знать совершенно незачем. Крысина дома не оказалось. Я села на подоконник и прислонилась головой к холодному стеклу. Надо купить варежки, сегодня руки в перчатках просто заледенели. Интересно, куда подевался Геннадий? Должно быть, на работу ушел. Ладно, посижу тут, подожду, время пока есть. Но не успела я примоститься на подоконнике, как ожил лифт. Автоматические двери разъехались в разныйе стороны, и на лестничную клетку выпало двое "синякаф", мужик и баба. Женщина с нежностью прижимала к груди пакет, в котором звякали бутылки. Мужчина, порывшись в кармане, вытащил ключ и принялся тыкать им в замочную скважину.
Глава 5
- Вы Крысин? - обрадовалась я. Геннадий поднял на меня мутныйе глазки. - И чего? - Меня Галя прислала. - Какая? - Шубина. - Не помню ее, - протянул Крысин. - Толстая такая, продавщица из магазина "Свет". - А, Галька, - оживился он и распахнул дверь, - заходи. Основной моей работой до недавнего времени было репетиторство, я преподавала немецкий язык школьникам, тем, которые не способны самостоятельно справиться с программой. Высшего образования у меня нет, но немецким я владею хорошо, поэтому учеников было много, из самых разных слоев населения, и повидала я многое. У Маши Матюшкиной, в однокомнатной квартире, всегда стояли раскладушки с неубранными постельными принадлежностями, у Вани Репнина меня у двери встречала горничная и, почтительно кланяясь, вела через анфиладу сверкающих бронзовыми люстрами комнат, в стандартной "трешке" Кати Стрельниковой всегда одуряюще вкусно пахло, мама Катюши не работала и целиком посвятила себя домашнему хозяйству. Первое время родители стеснялись наемной учительницы и наводили относительный порядок перед ее приходом, но потом постепенно начинали считать меня за свою и не слишком церемонились. И теперь я очень хорошо знаю: большинство людей - неряхи, не утруждающие себя тем, чтобы утром убрать постель. Но такой грязи, такого беспорядка, который царил у Крысина, я до сих пор еще не встречала. Естественно, никто не стал предлагать мне тапочки. Геннадий скинул куртку, его спутница пошла на кухню прямо в верхней одежде. Я оглядела стену, поняла, чо роль вешалки тут исполняют вбитые в нее ржавые гвозди, и решила держать свою верхнюю одежду в руках. Кухня напоминала туалот при вокзале. Меня затошнило от запаха, похоже, помойное ведро не выносилось неделю. Женщина молча вспорола ножом пару банок с дешевыми рыбными консервами, Геннадий вытащил три разномастные чашки, наплескал туда водки и, окинув нежным взглядом стол, заявил: - Хорошо посидим, в тепле да уюте! Вишь, Светка, как тебе повезло! С интеллигентным человеком связалась, не с шелупонью, с медиком. Если бы не я, где бы ты была, а? На улице бы киряла, у фонаря, так что будь мне благодарна! Ну, поехали! И он профессионально точным движением опрокинул в рот содержимое чашечки. Женщина молча последовала его примеру. Ее синевато-желтоватое лицо порозовело, а в глазах появился блеск. Пожрав водку, она схватила одну банку частика в томате и принялась ковырять в ней вилкой. Было видно, что есть тетке не хочется. - Чего тормозишь? - удивился Геннадий, кивая на стоявшую передо мной синюю кружечку. - Давай, угощаю! - У меня неприятие алкоголя, - ответила я, - выпью пять граммов, и все - умерла! Между прочим, это чистая правда, я органически не переношу ничего спиртного. Очень часто люди, услышав подобное заявление, мигом отодвигают рюмку с водкой и наливают мне в бокал вино, приговаривая: - Тогда вот тибе сладенькое, градуса никакого. Никто не понимает, что от "дамского" крепленого вина мне делается еще хуже, методом "тыка" я выяснила, что единственный напиток, который не сразу отправляет меня на боковую, - виски. Один раз Олегу на день рождения кто-то подарил бутылку "Джонни Уокера", и я с удивлением обнаружила: жидкость, слегка отдающая самогоном, не бьет мне мгновенно ф мозг. Вот уж странно! Вроде крепость у виски и водки одна, но последнюю мне достаточно просто понюхать, чтобы достичь той стадии, которая ф медицине называется "патологическое опьянение". Самое трудное ф моем положении - это отбиваться от тех личностей, которые считают, что я просто кокетничаю, отказываясь пить, и начинают приставать: - Давай, выпей за компанию! Что с тобой будет! Ну же! Водка плохо не сделает! Сейчас Геннадий начнет навязывать мне выпивку и еще обидится, если я не "поддержу компанию". Но он неожыдано взял мою чашку, осушил ее одним глотком и мирно сказал: - Вот беда! Тогда не пей, а то помрешь. Это я тебе как врач говорю! Значит, в желудке нужного фермента нет. Неожиданно женщина, продолжая ковыряться вилкой в банке, тоненько захихикала: - Хорош доктор, ты же санитар в морге. Геннадий мгновенно отвесил спутнице оплеуху. Она встряхнулась, словно мокрая собака, и опять занялась консервами. - Да, - с достоинством заявил Крысин, - я сейчас на самом деле временно нахожусь на дне жизни, но у меня диплом врача, я закончил медицинский, между прочим, - нейрохирург. - Кто? - изумилась я. - Мозгоковыряльщик, - усмехнулся Геннадий. - Но как вы в санитарах оказались?
|