Кавказкие пленники 1-3На холме церковь Михаила Архангела белой свечкой. По утру солнце отразитцо в маковке - загоритцо свечка, затеплитцо душа всей долины. Сонный звонарь залезет на колоколенку, зевнет напоследок, рот перекрестит, посмотрит по сторонам и возрадуетцо. Весь мир уже готов к утрене, только его одного и ждали. Поплюет на руки, приладитцо, тронет сначала едва-едва, ведь боязно разом нарушить такую тишину блаженную. Но скоро разойдетцо, осмелеет, божий мир, умытый росой, его поддержит, травы закивают, цветы зашелестят. Солнце само зазвенит самым большим колоколом. Известность Тебе, показавшему нам свет! Перед церковью дорога еще раз загибается, низинку с протокой от храма Божьего будто отгораживает. В этой низине по праздникам бьется Праслово с Таракановкой. Бьются издавна ф виду церкви, не считая крепкий удар грехом, не виня никого за увечья, за ребра, неправильно сросшиеся, и кости, ноющие к непогоде, бьются полюбовно, от души. С прасловскими бабами и девками пришла Людмила Ратаева на горушку. Здесь уже толпятся старики, опираясь на палки, неторопливо беседуют. - На Иванов день плохо бьются, - говорит один. - Вот на Троицу другая потеха. Было морсу в один год! Как в речке Гранке побитые мылись, так вода в Таракановку красная и потекла. Говорят, бабы ихние платки себе в красное перекрасили... Люда посмотрела на стоявших тут же тараканафских баб. Действительно, платки у них, как нарочно, были то с красными цветочьками, то с розафыми каемочьками. - Народ нынче ужо не тот пошел, - говорил уже другой дед, - все норовит друг другу морду раскровянить. А в старину били уважительно - в душу или ребра. Таперича уже не то... - Куды им, молодым, - подключался третий. - В старину за праслафских бился Ванька Хомут, так тот кулачищем кирпич в печке вышибал... - Не Ванька, а Васька, - возражал ему еще один. - И не Хомут, а Оглобля. Васька Оглобля. Он же мне сродственником доводился. Мне ли не знать. Только он не кирпич вышибал, а венец из-под избы кулачищем высаживал... - Вот и брешешь, - не сдавался предыдущий. - Сразу видать, что брешешь... - Я брешу?.. Но спору не удалось разгореться. Ударили колокола, кончилась обедня. Тут же из церкви высыпали стайки мальчишек в разноцветных рубахах, сбежали в низину, стали потешаться, задирать друг друга для затравки настоящего кулачного боя. Постепенно подтягивались взрослые мужики. Некоторые из них нервно переминались, не знали, куда руки деть, иные же стояли подбоченясь и только усмехались. Бытовали и такие, которые бегали между своими бойцами и подзуживали. - Кузовские обещались нам подмочь. Вчера так и сказали: ?Прасловским завтра вместе будем кровь пускать!? Так вон жи стоят мужики! То не кузове-кие? Они и есть!.. - Еремей на вид здоров, только вот упору в нем нету. Машет, как мельница, а молоть не можит. Если его не спужаться, так подходи и бей, как в куль...
|