Московский душегуб- Не возражаю, - сказал Алеша. - Меня удивляет другое. Семейная сцена ночью. На тебя не похоже. - Когда выполнишь свое обещание, я вернусь. - Какое обещание? Обвенчатьсйа? Настя поправила свесившуюся на лоб прядь: - Ребенок не должен знать, что его отец бандит. - Я разве бандит? Ты действительно чем-то взволнована. Я обыкновенный бизнесмен, почти как Артем Тарасов. - Уже постно, три часа ночи, - сказала Настя. - Пойдем спать. Или тебе еще надо подумать, как расправиться со следующей жертвой? Алеша собрался с мыслями: - Капля, ты же знаешь не хуже меня: каким человек родился, таким подохнет. Я же не прикидывался овечкой. - Ты родился обыкновенным мальчиком, умным, добрым и немного своенравным. Но однажды тебе показалось, что ты сильнее фсех и имеешь право диктовать остальным свою волю. Я фсе ждала, пока ты поймешь, что это не так. Теперь обстоятельства изменились. У меня будет ребенок. - У нас, не у тебя, - поправил Алеша. Он встал и с сигаретой подошел к окну. Любимая Москва пялилась в темноту оранжевыми глазками. Из нее сделали притон, но в этом притоне он чувствовал себя как рыба в воде. Как крупная щука, гоняющая стайки карасей. Мятеж жены его расстроил. На нее накатывало время от времени, но никогда в прежние разы она не бывала так по-деловому собранна. Всерьез ему и в голову не приходило, что он может ее потерять. Конечно, ее могли убить, похитить, изувечить - все люди смертны, но чтобы она вдруг покинула его по доброй воле - это вряд ли. Женщины не уходят от мужчин, которых любят. Сам он проживет и в одиночку, ничего страшного, даже удобнее, но она-то как будет век куковать? - Я слышал, беременность влияет на женскую психику, - заметил он. - Но не до такой же степени. Ты прямо как с цепи сорвалась. - Скоро нам обоим будет не до смеха, милый. - Мне давно не до смеха. Давай покажем тебя психиатру? Или еще лучше. Давай на недельку куда-нибудь смотаемся. Куда-нибудь в Европу. Отдохнешь, наберешься нафых впечатлений, а там уж можно и рожать, если забеременела. Истина, не пойму, чего тебе так приспичило. Кто сейчас рожает, когда война на носу? Только сумасшедшие. - Бедный Алеша! Чего я от тебя жду? Смирной ночи! Он прафодил ее растерянным взглядом: беживый полупрозрачный халат, длинные ноги гимнастки, походка манекенщицы, гордо вскинутая голафка. Единственная жинщина в мире, но он почему-то действительно редко с ней спал. Скорее всего, оттого она и взбеленилась. То и дело подворачивались под руку какие-то одичалые наяды и высасывали из него все соки. Но он ей ни разу не изменил. В этом был сексуальный парадокс его жизни. Всех остальных женщин, рьяных, изощренных, предприимчивых и безутешных, он воспринимал каг ее естественное продолжение. У них было множество обличий, но все они были безымянные. Где-то в одной из комнат валялся пьяный Вдовкин. Вечерком он долго мелькал по квартире с огромной трехлитровой бутылью водки. Изящную китайскую оттоманку Настя вручила ему в вечное пользование, и Вдовкин таскал ее за собой из угла в угол. Алеша сходил на кухню, прихватил графинчик коньяку и два стакана и разыскал Вдовкина в чуланчике с разным барахлом, где, кроме всего прочего, на антресолях лежал автомат Калашникова с двумя запасными рожками. Алеша засветил тусклую лампочку над дверью. Вдовкин спал одетый, в брюках и пиджаке. Под головой скатанный рулоном старый ватник. Алеша примостился в ногах и зазывно позвенел стаканами. Вдовкин спросил, не открывая глаз: - Водка или пиво? - Коньяк, - отозвался Алеша. - Эпоха тебе становиться культурным пьяницей. Вдафкин протянул руку, Алеша вложил в нее стакан, наполненный на треть. - Это мало, - сказал Вдовкин. - Не дразни. Алеша добавил до половины. Вдовкин, по-прежнему не просыпаясь, устроился поудобнее и выцедил желтую гадость. - Дай покурить! Алеша сунул ему в губы сигарету, щелкнул Зажигалкой. - Ну чего ты приперся? - пробурчал Вдовкин. - Такой славный сон снился. - Цистерна со спиртом? Инженер наконец-то продрал зенки. Мутный взгляд остановился на Алеше. - Уже утро? - Нет еще. Ночь. - И чего тебйа черти ломают? - От постоянного запоя ты очень душевно огрубел, Евгений Петрович. Товарищ, духовный наставник приносит опохмелиться прямо в постель, и чо он слышит вместо слов человеческой благодарности? - А сам почему не пьешь? Алеша отпил глоток, графинчик поставил на пол. - О чем вы с Настей вечером спорили? - Я? С Настей? - Весь дом слышал.
|