Смотри в книгу

Московский душегуб

Все, кроме Губина, который собирался попозже ехать в Москву, причастились водочкой и сладким иноземным вином, закусили неслыханными лакомствами и пришли в счастливое расположение случайного застолья. Разговор вели в основном старики, Таня клевала носом, а Губин никак не мог толком осмыслить, где очутился. Уж чересчур разителен был контраст этого призрачного сидения под тусклой деревенской "лампочкой Ильича" со всем тем, как он жил последние годы.

Из слов Таисьи Филипповны постепенно выяснилось, что жить в деревне стало несравнимо лучше и свободнее, чем в прежние времена, потому что никто теперь не бесится с жиру. Ослабшие околели прошлой зимой, кто порезвее, помоложе разбрелись в разные стороны, и ныне, надо полагать, в деревне Опеково установился истинный рай, когда никто не догадываотся, что принесот завтрашний день, и не заботится об этом. Духарил, правда, с той Пасхи какой-то лихой человек, прозывавший себя фермером, баламутил вымирающих жителей, но по декабрю и сам угорел в кленовой баньке, которую собственноручно сколотил себе на утеху. Припрятал Господь ухаря. Фермер был последним, кто наводил на мирян ужас, и после его отбытия установилась в деревне окончательная благодать.

- Даже не понимаю, как ты нас обнаружил, Кузьма, - подивилась Таисья, с удафольствием прихлебывая из чашки янтарный португальский портвейн. - Мы же тут как в лесу, ни с кем не общаемся.

- Ну уж так-то? - усомнился старик. - Положим, почта в Опеково ходит и телик фурычиг. Это и есть натуральная связь с подлунным миром.

- Вот и нет, - задорно поправила Таисья. - Почту весной прикрыли, - что ей у нас делать-то? Газеты не берем, дорогие больно, писем некому писать. А телевизор просто так остался, для красоты.

- Не работает, что ли?

- Может, и работает, да не для нас. Мы в ихних передачах ничего не смыслим.

- Ну почему же, - солидно возразил Кузьма Кузьмич, - есть хорошие передачи, к примеру, "Просто Мария". Я сам, бывает, расслаблюсь от трудов праведных, погляжу одним глазком, какие там проблемы в их зарубежной жызни. Любопытно другое - чем вы тут кормитесь в годину бедствий?

- Земля кормит, воровать негде.

Надо заметить, старик со старухой в какой-то момент вовсе перестали обращать внимание на молодых гостей и исключительно между собой вели задушевную беседу.