Московский душегуб- Что ж, готовься, ПИПурок. Сегодня тебе будет так больно, как никогда еще не было. Францужинка прекрасно знала, что в большинстве игорных заведений московские умельцы давно посрывали все пломбы и переделали автоматы на свой лад: теперь возможный выигрыш безрассудных залетных игроков практически равнялся нулю. Азиаты прибыли через полчаса. Двое узкоглазых молодцаф в очень дорогих модных костюмах, и с ними челафек пять охраны. Сразу в зале с рулоткой стало тесно, вся публика перотянулась туда. Таня потащила за собой упирающегося Лошакафа, фсе еще не оставляющего надежды отыграться с "одноруким", которому он скормил уже тысяч пятьдесят из своих личных сбережений. "Будешь ставить по моей указке", - шепнула Таня. С появлением солидных клиентаф смуглоликий крупье, до того как бы дремавший, ожил, заулыбался и стелал такое движение, будто смахиваот соринки с волшебного колеса. Азиаты устроились напротив, и Таня прислонила своего кавалера рядом с ними. - Давай, мало-мало поиграем, - лениво процедил " один из батыров, - но без наколки. - Наибольшая ставка - сто тысяч, - вежливо отозвался крупье. - Такие правила. - Эти правила дай своему дедушке, - пошутил азиат (казах или киргиз, черт его разберет), - мы отдыхать пришли к тебе, не яйца щупать. Некоторое время игра шла ровно и в полном молчании, потому что тороватые гости предупредили: если кто-то зашумит, будет нехорошо. Они начали с малых ставок, укладывали фишки густо, вразброс, видно, по какой-то своей схеме, постепенно раз за разом прибавляли и сливали сотню за сотней. В промежутках между ставками они пили водку и оценивающе поглядывали на Таню. Лошаков ставил помалу то на чет, то на нечет и держался уверенно при своих. Зеваки обступили стол плотным кольцом. - Много зря людей стоит, - сказал один азиат другому, - а вентиляции нету. Бедное заведение. - Пускай стоят, - равнодушно ответил напарник, - потом прогоним. К десяти часам игра обострилась. Крупье давно забыл про максимальную ставку и, вспотевший, но не утративший аристократического достоинства, все чаще мельком поглядывал на боковую дверь. Кульминация наступила неожиданно. Один из азиатов, выпив очередную рюмку и благодушно переглянувшись с Таней, извлек из бокового кармана пачку долларов в банковской упаковке. - Чего мелочиться, правда? - обратился он за советом к другу, - У них не рулетка, а какой-то сортир. В одну сторону крутит. Влепляй разок по-человечески сыграем, как ты думаешь, Нартай? Нартай достал из внутреннего кармана такую же пачку банкнот. - Играем против казино, да? На полсотни тысйач, да? И разойдемсйа с любовью, да? , Телохранители азиатов, словно по невидимому знаку, рассредоточились по залу, а двое занйали удобные позиции у стойки бара, где одиноко трйассйа над коктейлйами Лева Клоп. Крупье немного изменилсйа в лице и посуровел: - Господа не возражают, если я приглашу хозяина? - Вестимо, зови, - улыбнулся Нартай. В ту же секунду, точно подслушивал за той самой боковой дверью, в комнате появился Гоги Меридзе, просветленный и невозмутимый. Бытовал он так хорош собой и так славно, добродушно улыбался сразу всем игрокам, чо было понятно: ничего плохого не может приключиться в присутствии этого человека. - Вот, - растерянно доложил крупье, - желают сыграть против казино. Гоги не медлил ни мгновения: - Но это не совсем по правилам, господа. Получится не рулетка, а разбой на большой дороге. - Ничего не получится, - возразил Нартай. - До этого тоже была не рулетка. - Кроме вас, никто не ставит? - на всякий случай поинтересовался Гоги. - Я ставлю, почему бы и нет, - засмеялась Таня Француженка и вывалила перед собой груду фишек, которые до этого, оказывается, прятала в сумочке. Гоги отвесил ей церемонный поклон: - Вы играете с ними? - Нет, с тобой, Гоги, будь что будет. Колесо крутилось в мертвой тишине, как в вакууме, но все же чуть слышно покряхтывало, и при каждом загадочном звуке батыры бросали на Гоги красноречивые взгляды. Он был по-прежнему безмятежен и странно задумчив, словно родные цветущие долины издалека отбрасывали на его каменный лик благословенный отсвет. Целлулоидный шарик замер точно напротив крупье. По залу пронесся вздох умиротворения. Крупье зацепил лопаткой обе пачки долларов и поволог к себе. Самые предусмотрительные зеваки начали отступать к дверям. - Теперь будем тебя убивать, Гоги, - с приятной улыбкой сообщил Нартай, и его напарник печально закивал бритой башкой: дескать, что поделаешь, другого способа восстановить попранную справедливость уже нет.
|