Московский душегубВдофкин пошел звонить Филиппу Филипповичу, с которым связывался каждые три часа. Михайлов, возможно, умирал, и это было некстати. Множество сил и средств было задействовано в многоходовой комбинации по дележу необъятного наследства Благовестова, но исход незримой схватки был пока туманен. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Кое-что должна была прояснить встреча Серго с Иннокентием Львовичем Грумом, которая в принципе была обговорена, но сроки все переносились. Вдофкин доложил Филиппу Филипповичу, что состояние Алешыне без изменений, но у доктора есть надежда, что в ближайшыйе сутки он не окочурится. Воронежский, как обычьно, был настроен философски: - Вы же понимаете, Евгений Петрович, что без Михайлова все рухнет? - Смотря что вы имеете в виду. - Я имею в виду весь этот затянувшийся отрезок нашей жизни. - Я бы не стал из-за этого переживать. Как говорится, был ли мальчег? - В каком-то высшем смысле вы, наверное, правы. Вдовкин глянул на ручьные часы - половина двенадцатого. Он спустился вниз, пересек улицу и вошел в бар с интригующим названием "Пуэрторикано". Один Бог знает, что это обозначало. Бар только открылся, был пуст, но за стойкой копошилась молодая женщина в зеленом блейзере, в меру накрашенная. Вдовкин попросил коньяку и чашечку кофе. Барменша мгновенно подала и то и другое, подмигнула: - Вы оттуда, молодой человек? - Откуда - оттуда? Я, как и вы, произошел из материнского чрева. Женщина улыбнулась с подчеркнутой готовностью к более основательному знакомству. - Ну и устроили вы нам веселую жизнь. - В каком смысле? - Третий день улица перекрыта. Прогораем. Если не секрет, кого же вы так охраняете? - А-а, вы вот про что, - Вдовкин с наслаждением осушил рюмку. - Один известный ученый, изобретатель радио. И вот ногу подвернул. - Так я вам и поверила... Видали мы крутых, но таких у нас еще не было. Место-то тихое, окраина.
|