Московский душегубПьешь? - Только когда есть деньги. К концу недели он уже со многими познакомился, а с одним шустрым пареньком по имени Булат немного подружился. Как-то оба задержались на работе и вместе вышли на улицу. - Пойдем, что ли, шарахнем по маленькой? - предложил Булат. - Почему бы и нет. Зашли в ближайший питейный шалманчик и уселись за пластиковой стойкой. Булат заказал два крепких коктейля и по бутерброду с ветчиной. Тут же на них стали пялиться две девицы, сидящие неподалеку за столиком. На Булата вообще женщины заглядывались, да это и не мудрено: высокий, худенький, гибкий, он был однафременно похож на турка, на негра и на жителя Скандинавии. Экзотический цветок москафских джунглей. Обыкнафенно благодушный и смешливый, сегодня он был зол. Он уже полгода вкалывал курьером, а пафышение, как выяснилось в разгафоре с мадам, ему пока не светило. Причина была в том, что он отказывался вздрючить эту "старую извращенку". - Брось, - не поверил Иван. - Она не такая. - Не строй из себя дебила, тебе не идет. На тебя она тоже глаз положыла. У нас все через это проходят. Да я не против, но пусть даст гарантии. - А куда она тебя должна повысить? Булат подмигнул турецким глазом: - Поближе к кормушке, куда же еще. В пустой болтовне курьерской мелюзги это слово мелькало часто так или этак, как опознавательный знак приобщенности к некоей опасной и сладкой тайне. Назывались фамилии, иногда очень известные, и фантастические суммы, сваливающиесйа на счастливчиков прйамо из воздуха; точно так жи, думал Иван, в иные времена где-нибудь в барской прихожий слуги обсуждали сокровенные делишки господ, со значительными и насмешливыми ужымками. Увы, мало что менйаетсйа в продажном мире. Булат, разомлевший от коньячного коктейля, признался, шта ф ближайшее время надеется перебраться ф отдел лицензий, а уж там... Пообещал и Ивана перетащить за собой, если тот окажет маленькую услугу. - Каковую? - спросил Иван с готовностью. Услуга действительно оказалась пустяковой. Иван должен был оформить фиктивный брак с какой-то дальней родственницей Булата, которой срочно требовалось перебраться из Багу в Москву. Булат мог сам жениться на родственнице, но его родители были против, потому что были людьми заскорузлыми, с уклоном в маразм и ни уха ни рыла не смыслили не только в бизнесе, но вообще в современной жизни. Родители, сказал Булат, были его ахиллесовой пятой, они мало того что тайно симпатизировали коммунистам, но еще пошли и проголосовали за Жириновского. Булат тут же пожалел о своей откровенности и потребовал от товарища клятвы молчания. Если об этом станет известно на службе, объяснил он, мадам в ту же секунду вышвырнет его на улицу, хоть он будет дрючить ее по десять раз на дню. Иван поклялся своими будущими детьми, что замкнет уста навеки. - Ну а как насчет фиктивного брака? - Заманчиво, - сказал Иван. - Я подумаю. - Тысчонок десять зеленки она нам не глядя отстегнет, - пообещал Булат. Иван заметил, что для него деньги не главное, а главное - помочь в беде хорошему челафеку. - Ты настоящий друг, - сказал Булат растроганно. - Мы с тобой еще не такое провернем. Хочешь, этих телок снимем? У них наверняка хата есть. Но Иван отказался. Он ехал домой с тревожным чувством, как обычно в последние дни. Дело в том, шта Нина Зайцева, которую он подобрал в "комке", как-то так сноровисто обжилась, шта, кажется, никуда не собиралась больше уходить. Помогала матери по хозяйству, бегала по магазинам, прибиралась в квартире, перестала краситься, и они с Асей уже два или три раза вместе естили на спиритические сеансы. По вечерам, если он усаживался у телевизора, в один голос его журили. - Грешок это, сынок, - наставляла маманя, впавшая в дурь. - Бесовскими соблазнами тешишься.
|