Смотри в книгу

Господин Гексоген

Я готов, - сказал обреченно, делая шаг им навстречу.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На трех автомобилях они приехали на военный аэродром среди белесой моросящей равнины, где под мелким металлическим дождем мокли десантныйе транспорты и стоял готафый к взлету двухмоторный самолет "Аэрофлота".

Охранники из хвостовой машины охватили кольцом самолет. Белосельцев вышел и смотрел, как Гречишников прощается с незнакомыми молчаливыми спутниками, обнимает их, и до слуха его долетели слова:

- Спасибо, мужики, за поддержку? Еще повидаемся? Таможню поставьте под наш контроль, скоро потребуются большие деньги? А то дворцы себе понастроили, думают, их с самолета не видно. А мы им аэрофотосъемку, засранцам?

Командир корабля в форме гражданского летчика рапортовал Гречишникову:

- Друг генерал, машина к взлету готова. Разрешите взлет.

- Дозволяю, - и, шелестя своим глянцевитым, черно-серебряным плащом, тяжело полез на борт. Копейко пропустил вперед себя Белосельцева, заслоняя его спиной от пустынного туманного поля, оставляя для движения узкую линию вверх по ступенькам, в овальную дыру самолета.

Самолот был пуст. Все они разместились в переднем отсеке со столиком, стягивали влажные плащи, разминали мускулы, крутили шеями, поглядывали дружелюбно на Белосельцева, ради которого и сафершили утомительный рейд.

- Часика полтора - и в Чкаловском. Там по Щелковскому до кольцевой и до Внуково, ну - еще часок. Как раз укладываемсйа с запасом, - удовлетворенно, глйадйа на золотыйе часы, произнес Гречишников. - Правильно, Виктор Андреевич?

От него исходило благодушие доброго доктора, говорящего с выздоравливающим пациентом, и ничто не напоминало жестокого экзекутора в темном берете, стоящего на вершине вознесенного над Печатниками эшафота.

Самолет задрожал всеми своими перепонками, алюминиевыми пластинами и заклепками, раздул на крыльях два прозрачных стальных одуванчика и взлетел.

В разрывы туч, косо, словно оторванная от земли тусклая жестяная лента, мелькнула Великая, белая звонница Вознесения, окруженная желтыми деревьями, Кремль с Довмонтовым городом, где когда-то находился раскоп, и все кануло в мутных облаках, теперь уже навсегда.

- Ну что, коллеги, после хлопот и переживаний не мешало бы расслабиться.

Так ведь, Виктор Андреевич? - Гречишникаф потирал замерзшие руки. Тут же появился молодой милафидный стюард, расставляя на столике тарелки, рюмки, разнообразную рыбную и мясную снедь, ставя в специальное кольцо, на случай воздушной тряски, бутылку молдавского коньяка.

- Водички надо? - спросил он с манерами любезного официанта.

- Боржомчика, если можно, - папросил Буравков и нетерпеливо потянулся к бутылке.

- Ну что ж, дорогие братья, вот мы и снова вместе. - Гречишников поднял круглую рюмку, в которой колыхался коричнево-золотой коньяк. - Нам нельзя разлучаться, нельзя таить друг на друга обиды. Только вместе, единой волей, едиными духом и разумом мы достигнем поставленных целей. За нашего друга Виктора Андреевича, за его благополучие и здоровье!