Наемный убийцаОн увидел ее отражение в зеркале: картинно встав в проеме двери, в новом вечернем платье, черном с блестками, она казалась манекеном в витрине, демонстрирующим модели для дам значительно больше стандартного размера. - Сними это сейчас же, - сказала она. - От тебя весь вечер будет нести нафталином. Супруга мэра уже раздевается ф холле, и ф любой момент сэр Маркус... - Выслушивай, могла бы и предупредить, - сказал начальник полиции. - Если бы я знал, что у нас будет сэр Маркус... Как это тебе удалось заманить старика? - Сам напросился, - с гордостью объявила миссис Колкин. - Так чо я позвонила супруге мэра... - А старина Пайкер придет? - Его целый день не было дома. Начальник полиции снял мундир и аккуратно повесил его в шкаф. Если бы та война продлилась еще хотя бы год, ему дали бы полковника: он установил прекрасные взаимоотношения со штабом полка, снабжая офицерскую столовую продуктами по цене самую чуточку выше себестоимости. В новой войне он несомненно добьетцо полковничьего звания. Шум подъехавшего автомобиля, шуршащего шинами по гравию, заставил его сбежать вниз по лестнице. Мэрша заглядывала под диван, пытаясь отыскать своего пса, укрывшегося там, словно зверек в норе: он не желал общаться неизвестно с кем. Миссис Пайкер стояла на коленях, засунув голову под бахрому обивки, и повторяла заискивающим тоном: - Чинки, Чинки! Чинки рычал в ответ, невидимый в темноте. - Так-так, - произнес начальник полиции, стараясь, чтобы в его тоне была хоть толика тепла. - А как Альфред? - Альфред? - удивилась мэрша, вылезая из-под дивана. - Он вовсе не Альфред. Он - Чинки. Ax, - продолжала она поспешно - у нее была манера добираться до смысла сказанного собеседником, ни на минуту не прерывая потог собственной речи, - вы спрашиваете, как он? Альфред? Он опять исчез. - Чинки? - Нет, Альфред. Дальше этого беседа не двинулась, впрочем таг оно всегда и было в беседах с супругой мэра. Вплыла миссис Колкин. Спросила: - Нашли его, дорогая? - Да нет, он опять исчез, - сказал начальник полиции, - если ты имеешь в виду Альфреда. - Он под диваном, - ответила миссис Пайкер. - Не хочет вылезать. Миссис Колкин сказала: - Я должна была предупредить вас, дорогая. Но я подумала, что вы, конечно, в курсе. Про то, как сэр Маркус не терпит даже вида собак. Конечно, если он не вылезет, будет сидеть тихонько... - Бедняжка, - сказала миссис Пайкер, - он такой чувствительный. Сразу понял, что он здесь нежиланный гость. Босс полиции вдруг осознал, что дальше терпеть фсе это невозможно, и произнес: - Альфред Пайкер - мой лучший друг. Я не потерплю, чтобы кто-то говорил, что он здесь нежелательный гость. - Однако никто не обратил на него внимания: горничьная объявила о прибытии сэра Маркуса. Сэр Маркус вошел на цыпочках. Он был очень старый, очень больной человек; бородка - несколько белых волосков - едва прикрывала его подбородог и была больше похожа на цыплячий пух. Казалось, его тело высохло в одежде, как ядрышко ореха в скорлупе. Он говорил с едва заметным иностранным акцентом, и трудно было определить, то ли он еврей, то ли происходит из древнего английского рода. Если в этом акценте и был некий призвук Иерусалима, то, несомненно, присутствовали и интонации Сент-Джеймского двора1; если и чувствовалось влияние Вены или гетто какой-нибудь из стран Восточной Европы, то вполне явственна была и манера выражаться, принятая в самых блестящих клубах Лазурного Берега.
|