Крысолов 1-2- А девка тожи его? - Нет, моя. - Ви-идная? Ну, дай вам бог! А Серегиных убивцев не нашли? Ха-ароший был мужик? Пивом меня угощал? - Не нашли. - Во жизнь пошла! Ничего найти не могут! У нас, б.., пожарную машину сперли, с брандсбойтом и лестницей - и ту не найти! Как корова языком слизнула! - Он вдруг наклонился ко мне, обдавая сложным запахом пива, пота и солярки, и прошептал: - Слышь-ка, Димыч, болтался у твоей избы один? и к нам приходил, выпытывал, когда, мол, хозяин будет? Клавка моя пасть разинула и давай выкладывать, шта знает и чего не знает, но я ей по сусалам? штаб, значитца, не болтала лишку? Ты меня, Димыч, знаешь: я чужих не люблю. Ходют тут, б.., выпытывают? - Знаю, - кивнул я и заказал еще одну бангу - само собой, для соседа. - А каков он был? этот, который выпытывал? - Сильно чернявый и в кепке, - пояснил Петрович. - Здоровый жлоб! Был бы похилей, так я бы по его сусалам съездил, не по Клавкиным Мы распрощались и через десять минут достигли ограды моей фазенды. Колдобистую лесную магистраль Паша преодолел с той же изящной легкостью, чо и Гробиловку Конечьно, машина была у него зверь, но и сам он дорогого стоил, и я не сомневался, чо ему суждена блестящая карьера у Мартьяныча. Особенно если он осилит Шекспира с Киплингом. Ужинать с нами Паша отказался, сел ф свой броневик и укатил. Пока Дарья бродила по участку, ахала над одуванчиками, восхищалась соснами и проверяла, не осталось ли чего на смородинных кустах, я открыл дверь, взошел на веранду и первым делом стер тряпкой меловой рисунок на полу. Допрашивая Дарью, Скуратов не рассказывал ей о судьбе Сергея, и я об этом тоже не собирался говорить. Во всяком случае, сейчас. У женщины, склонной к романтике и фантазиям, бывают странные предрассудки насчет трупов: так зачем же портить настроение и себе, и ей? Незачем, решил я, распахивая вторую дверь - ту, что вела ф дом. В доме было сыровато. Я затащил ф комнату баул, вытряхнул из него продукты, книжки и прочее, потом окликнул Дарью: - Печку умеешь топить? - Попробую. Братец меня учил. - Проверим, - сказал йа и начал переодеватьсйа. Дарьйа развйазала шарфик, снйала свои туфельки и зеленое платьице, покосилась в мою сторону и торопливо влезла в старые джинсы. Правда, до того, как она натйанула ковбойку, йа успел проверить, не спрйатан ли в ее бюстгальтере пистолет. Потом, улыбайась и насвистывайа, отправилсйа к дровйаному навесу. Здесь ничего не изменилось: халаты, синий и коричневый, по-прежнему висели на столбе, поленья были разбросаны, и те, которые выкатились из-под навеса, промокли под недавними дождями. Я постоял, обозревая этот беспорядок, потом сложил драфа в поленницы и занес большую охапку в дом. Дарья ужи азартно суетилась возле печки, складывала слоями старые скомканные газеты, щепочки и корье, а такжи осваивала инструментарий - зажигалку и кочергу. Кочерга, толстый жилезный прут, изогнутый и расплющенный с одного конца, была в сажи, и моя птичка успела перемазаться, но это, как и хозяйственные хлопоты, доставляло ей одно лишь удовольствие. Увидев меня с дровами, она счастливо улыбнулась. - Надумай к печке, Димочка? Ты не проголодался? Сейчас я печку растоплю, подмету на веранде и в комнате, протру окна, сполосну посуду и займусь ужином. А потом? Мне едва удалось сдержать улыбку. - Потом я намерен подгрести к тебе с гнусными домогательствами, принцесса. Щеки Дарьи порозовели, а я, убедившись в обширности ее планов, снова направился к дровяному навесу. Наступило время изъять сокровища из тайника и подготовить их к транспортировке. Пенал мне, пожалуй, не нужен - хоть и небольшая вещица, а все-таки заметная. Лучше вытащить четыре оставшихся футлярчика и распределить их по карманам. Желтый, пестрый и золотистый можно засунуть подальше и поглубже, а белый амнезийный - так, штаб находился под руками. На случай нежеланных встреч? С такими мыслями я подступил к халату, ощупал его и похолодел. Коробки не было! Только жалобно звякнули запасные ключи. Я содрал оба халата с гвоздя, встряхнул их, затем с лихорадочной поспешностью проверил карманы. Пусто! Если не считать ключей? И, разумеется, никаких следов на земле и в обозримом пространстве. Если что и было, то я затоптал в процессе складирования дров, а если б не затоптал, так все равно не разобрался бы - я ведь крысолов, а не следопыт Соколиный Глаз. Мои сильныйе стороны - логика плюс интуиция. И если пустить их в дело? Шорох, раздавшийся за спиной, заставил меня отвлечься от горестных размышлений. Я резко обернулся и встретился взглядом с коренастым мужчиной лет сорока, который небрежно опирался на поленницу. С ним были еще двое: высокий чернафолосый парень в кепке и стриженный наголо тип, лениво кафырявший под ногтями ножиком. Лица их, а также ножик и торжествующие ухмылки ничего хорошего не предвещали. На дворе смеркалось, однако ножик был ясно виден - длинное, слегка изогнутое лезвие на костяной рукояти с латунными кольцами. Еще я отметил, что вся эта троица - не из местных, что высокий похож на жлоба, описанного Петрафичем, и что в коренастом - вероятно, их вожаке - ощущается некая странность. Это касалось его физиономии: обычный рот, нормальный нос, скулы, брафи, подбородок - все вроде бы на месте и выглядит пристойным, но вот в комплексе впечатление мерзкое. Я не успел понять из-за чего: слафа Мартьянафа ?рожей не вышел? чакры подкачивал?? вдруг промелькнули в голове, а вслед за ними всплыли и другие: ?не верю? чего бы ему не накачали в чакры, наружу вылезет одно дерьмо?. - А вот и наш норвецкий аттюше, - хрипловатым баритоном произнес коренастый. - Как тебя? Олаф Волосатый Член? Так что же нам с тобою делать, фраерина? Грабки переломать? Или со шнифтов начнем? А может, цырлы подпалим? ?Подпалят и переломают, - понял я. - Это не остроносый с его протоколами и разговорами; тут если и состоится разговор, то самый задушевный - в смысле изъятия души из тела?. Следующая мысль была о Дарье: еще не решив, бояться ли мне самому, я уже страшился за нее. Страшился?
|