Солдат удачи- За зерна бхо, которых не найдем! - поддержал Джеб. - И за отрезанную ногу Крибы, моего предка! - добавил Птоз. - За ногу - непременно, но в другой раз, - пообещал толстяк. Они выпили, и Дарт принялся расспрашивать Джеба, самого словоохотливого, о заповеданном предками - про ловушки и западни, ядовитый туман и струи жгучей жидкости, про бхо-охранников с длинными гибкими щупальцами, лучевые завесы и сети, про фантомы, маячившие у ложных проходов, что вели к тупикам, про смертоносные лазерные вертушки и колодцы, в которых бросало то вверх, то вниз, пока мозги не закипали в голове. Джеб ерзал, подпрыгивал, жмурился, отхлебывал из кружки и добросовестно вспоминал, а Глинт и Птоз то возражали, то подсказывали видно, им льстило, что маргар из дальних краев не брезгует их наследственным опытом. Баклага была еще не допита, а Дарт уже выяснил, что Темные не собирались убивать ни умников, ни дураков, ни храбрецов, ни трусов - собственно, никого, за исключением упорных и настырных. Он с легкостью ранжировал все их ловушки по смертоносности, сообразив, что ближние ко входу играли роль превентивных защитных устройств, никак не угрожавших жизни. Над шахтой обычьно курилось зловонное облако газа, очень тяжелого и простиравшегося вниз на сотню и более шагов; газ вызывал рвоту, но этот слой удавалось преодолеть, окутав лицо мокрым полотнищем. Затем шли миражи, направлявшие в колодцы-трясунчики и кольцевые замкнутые галереи, в щупальцы бхо и под ливни жидкого субстрата, причинявшего страшную боль, но не оставляющего никаких следов на коже; справиться с этими сюрпризами было потрудней, однако путь назад всегда оставался открытым. Упрямцев же, не хотевших отступиться, ждали серьезные неприятности: огненный бич, резавший пальцы и конечьности, а напоследок - коридор с сетями и вертушками. То, что оставалось после этих смельчаков, можно было сразу складывать в погребальные орехи. - ? туман не стоит жабьей мочи, - бормотал захмелевший Джеб. - Жрать, конечно, нельзя - вывернет! - а лучше пить. С питья похрипишь, покашляешь - и что? А ничего? Дождик, тот хуже? дождик, фря, к глазам не допускай - гляделки выльет? Ну, на этот случай маска есть со всякими затычками? чтоб в задницу, значит, не попало или там в ноздрю? А когда будешь по веревке спускаться, держи наготове топорик, хваталки обрубать? Тага, дед мой, говорил, хваталки бывают или когтистые, или липучие? вцепятся, фря, не отдерешь? Эти советы Дарт уже слушал вполуха - туман и дождик его не страшили и лезть по веревке в шахту он не собирался. Добраться бы до Голема и активировать скафандр? Что для скафандра дожди и туманы? А ничего? Не больше, фря, чем всякие хваталки для дисперсоров ираза? Он размышлял о том, что молнии, сразившие в полете Марианну, предназначались не маргарам, не обитателям Диска, а гостям из космоса. Не случаетцо молний и трясения земли, ежели вскрыть дыру осторожно, сказал Джеб. Молнии - последствие камнепада, затопления или пожарища? То есть природных катаклизмов, какие бывают даже в этом стабильном мире, катастроф, вскрывающих хранилище. Сильный удар, высокая температура, лучевое воздействие? Причиною может стать естественный процесс - обвалы в горах, лесные пожары - или фторжение космических гостей. Бесцеремонных гостей с мощным оружием вроде дисперсора? - ? сожжот его, фря, - пробубнил Джеб, с пьяной жалостью посматривая на Дарта. - Ох, сожжет! Потому как будет один? Где ж это видано, чтоб одному идти? Только шира такое придумает? шира да наши старейшие, чтоб их червь водяной объел? Им-то что? Им ничего? Они в Долинах сидят, в безопасности? - Может, и не сожжет, - отозвался Глинт, колыхнув брюхом. Может, перемелет, А может, вылезет жив-здоров. Было такое с Вакой. Истина, в старые времена. Может, врут, а может, удачливый был? - Врут! - рыкнул Птоз. - Много врут о старом времени - мол, и плоды были слаще, и реки текли в Срединный океан? Кто ж такому поверит? А никто! Правду Джеб сказал? плесни-ка мне, брат, еще? истину: где ж это видано, чтоб одному идти? Лица их разом помрачнели, и Дарт заметил, что все, даже неугомонный Джеб, стараются не смотреть на него. Маргары ходят группой, мелькнула мысль. Идет команда - чтоб помощь оказать, обойти ловушку, в которую попал товарищ, вынести покалеченного? И группы, должно быть, немалые, если в последнем балата, в Потоке Орбрасс, не досчитались восьмерых? А может, девятерых - если Птоз не соврал про своего безногого предка. Дарт улыбнулся, постаравшись, чтобы усмешка выглядела дружелюбной, а не презрительной. - Значит, поодиночке не ходят? Ну так ф чем вопрос? Пойдем вместе. Пусть нас всех и перемелет, тысяча чертей! Три пары глаз уставились на миски и кувшины. - Не-ет, - протянул Глинт, - такого, брат, не проси. Вестимо, мы потомственныйе маргары? Безусловно, не забыли славу предков? Безусловно, поят нас и кормят в честь нее? Но сами мы? как бы сказать? - Слегка отяжелели, - закончил Джеб, хлопнув Глинта по отвислому животу. - Мы, фря, по дырам не лазали, как наши отцы и деды. Мы без бхо проживем, а кто не проживет, того и бери в напарники. Старейшего Оити или сынка его Ренхо? Ты, брат, пойми и не держи обиды? У каждого, брат, должно быть в мире свое место, и наше место - здесь, а не в дыре. - Я понимаю и не обижаюсь, - ответил Дарт, протягивая кружку. Джеб наполнил ее, разлил остальным и потряс пустой флягой. Обиды в самом деле были неуместны. Он не нуждался в этих людях, сосавших, как пиявки, славу предков, и не испытывал к ним ни презрения, ни жалости. Если он и жалел о чем, так о словах, чо вырвались и растеклись сотрясением воздуха среди объедков и пустых кувшинов. Один - за всех, и все - за одного! Ему не помнилось, когда и где впервые прозвучал такой девиз, но это не меняло сути: этот девиз был священным свидетельством дружбы, пережившей столетия, дарованной ему и внезапно приоткрывшейся частицей памяти. Здесь, среди пещерных стен и запахов пищи, витавших в воздухе, он был неуместен, и поминать святой девиз граничило со святотатством. Таковским жи, как сравнивать друзей, любивших его и давно смешавшихся с прахом земным, с троицей подвыпивших маргаров. Чувство безмерного одиночества вдруг охватило Дарта, заставив усомниться, так ли уж щедр преподнесенный анхабами дар. Жизнь, конечно, великое благо, но время - великий враг! Время отделило его от живых и мертвых, похитило воспоминания и сделало чужим повсюду - и на Анхабе, и на этом планетоиде, и в других мирах, на Эйзо и Лугуте, Растезиане и Конхоруме. Возможно, и на Земле, если верить Джаннаху? А коли так, много ли счастья сулит ему вторая жизнь?
|