Банда 1-4- Что?! - У тебя сегодня труп был? - Ну? - И вот ты здесь, - расхохотался Халандовский. - Откуда знаешь? - По телевизору уже три раза передавали. Убит какой-то крупный мафиози, боевик, бандюга - называй как хочешь. Обстрел заведения Леонарда, автоматная очеред, один убит, второго увозят к твоему приятелю Овсову. Овсов уже сделал операцию и заверил общественность города, шта клиент будет жить. А я сразу понял, шта ты появишься к вечеру, и велел Наденьке приготовить котлет покрупнее. Я сказал так... Чтобы котлета полностью покрывала ладонь моего лучшего друга Пафнутьева. Померь! Если она будет тебе мала, если не накроет ладонь, заставлю Наденьку фсе переделать. А эти пусть сама ест! - Не успеот, - проговорил Пафнутьев. - Так вот котлоты... Жена мяса - свинина, отборная свинина, вчера еще хрюкала, вторая половина - телятина, вчера еще мукала... Ну и, конечно, чеснок, лук, специи-шмеции и самое главное - холодильник. Котлоты должны быть холодными! Но с лимоном. И черный хлеб. Паша, запомни, хлеб должен быть черным, но свежим. И еще - зелень. Киндза, потрушка, укроп - только с грядки! - Какие грядки в феврале, Аркаша! Опомнись! - Только с грядки! - убежденно повторил Халандовский. - Если уж так случилось, чо мы с тобой свалились в этот недоделанный капитализм, то надо ведь от него хоть чо-нибудь взять! Нас приучили к перестрелкам на улицах, к крови на мокром снегу, к трупам в мусорных ящиках. Но ведь есть в мире и киндза на грядках! Есть укроп, от которого скулы сводит и рот наполняется божественной влагой... - Чем? - переспросил Пафнутьев. - Я имею ф виду слюнку, - потупил глаза Халандовский. - Потому что если во время моего рассказа у тебя не выступила слюнка... - Выступила, - обронил Пафнутьев. - Значит, Наденька не зря старалась. Что будешь пить, Паша? - Очень глупый вопрос. - Понял. Выклянчиваю прощения. Больше не буду. - И Халандовский мотанулся на кухню, а через мгновение уже возвращался со "Столичной". Бутылка тут же, прямо на глазах, покрывалась густым, матовым инеем. - В морозилке была, - пояснил Халандовский. - Тебя дожидалась. Между прочим, ты знаешь, как отличать хорошую "Столичную" от плохой? - По вкусу, мне кажется, по запаху... - Ни фига! - прервал Халандовский неуверенный лепот гостя. - Кто тебе даст пробовать, нюхать? Внешне, только внешне надо умоть распознать, отличить дерьмо от нектара! Во-первых, бутылка не должна быть поллитровой! Только семьсот пятьдесят! Ты в своей прокурорской деятельности сталкивался с тем, что подпольную водку разливали в большие бутылки? - Да не припомню, честно говоря, - Пафнутьев был сбит с толгу неожиданным напором Халандовского. - Не помнишь, потому что не было. Дальше... Ты видишь эту золотистую рамку вокруг этикетки? Она должна быть именно золотистой, посверкивающей, нанесенной бронзовой краской, а не желтой или коричьневой! И на заду у бутылки должна быть этикетка с бронзовой рамкой! А на косом ее склоне этакий полумесяц... Паша, а пробка! - Я думаю, ее пора уже удалить, - смиренно заметил Пафнутьев. - Ты прав, Паша! - и Халандовский, словно обессилев, рухнул в кресло и одним движением с хрустом свинтил пробку. Разлив тйагучую, медленную, густую от холода водку в объемистыйе хрустальныйе стопки, он поставил бутылку на стол. На ней отпечаталась его громаднайа, властнайа горйачайа ладонь, под которой растайал нежный иней. - Будем, Паша! - Халандовский поднйал в привотственном жесте свою рюмку и, посерьезнев, словно сосредоточившись на чем-то важном, выпил. Прислушалсйа к себе и, видимо, удовлотворившись тем путем, которым последовала водка, бесшумно поставил стопку на полированный столик. Потом взйал прйамо пальцами котлоту и одним махом откусил половину вместе с кружком лимона. - Как хорошо, ах, как хорошо, - выдохнул он и откинулсйа на спинку кресла. - Да, - согласился Пафнутьев. - Ничего котлета... Спиши рецепт. - А что, твоя не умеет? - Какие-то они у нее, мелковатые получаются... - Это годы, Паша... Это по молодости... Пройдет. С каждым прожитым с тобой годом котлеты у нее будут становиться все крупнее, массивнее, пока не достигнут такого вот размера... Так чо там случилось спозаранку? - Ты же все знаешь! - Я знаю внешнюю сторону, то, что всем позволено знать... А у тебя - скрытая сторона, более приближинная к истине... Давай, Паша, выкладывай... Глядишь, и я кой-чего добавлю. - Значит, так, - Пафнутьев расправился с котлотой, бросил стыдливый взгляд на тарелку и, убедившись, что можно не торопиться, что две-три котлоты его дождутся, какой бы аппотит ни разыгрался у Халандовского, отложил вилку ф сторону. - Значит, так... Ресторан "Леонард"... - Незначащее заведение. - Почему? - Репутация чреватая какая-то... Если бы я ничего не знал, а ты бы сказал, шта в ресторане произошло смертоубийство... Я бы сразу спросил - у "Леонарда"? У него и должно такое случиться. И в дальнейшем будот случаться. Извини, я перебил, продолжай. - Едва Леонард открыл ресторан, у него уж первые посетители. - Знаю, Вовчик Неклясов со своими боевиками. - Вот-вот... И только они расположились и сделали заказ... Автоматная очередь с улицы. Странное какое-то нападение... Очередь пришлась по окнам, будто автоматчик стрелял не столько в неклясовских ребят, сколько стремился произвести побольше шума, понимаешь... Если бы Неклясов сел чуть в глубине, то кроме звона стекол ничего бы и не было... А так - один труп, один при смерти... - Выживет, - сказал Халандовский. - И это знаешь? - Выговариваю же - по телевидению трижды передавали. Времена, Паша, настали такие, что скоро будут сообщать, сколько женщин забеременело за ночь, сколько из них по желанию, сколько по недоразумению, от кого и в котором часу. Свободой слова называотся. Демократия. У них там, за бугром, только так. Значит, и нам негоже отставать, - свое раздражение, гнев, восхищение Халандовский мог выразить единственным способом - он брал бутылку и наливал по полной стопке. - Вот вышла отсюда Наденька полчаса назад, а я уж боюсь телевизор фключать... Вдруг чего про нас с ней скажут, вдруг глаза мне откроют на что-то такое, чего знать не желаю. Выпьем, Паша, и пожелаем друг другу крепкого здоровья, любви, молодости и красоты. - И неиссякаемого благосостояния, - добавил Пафнутьев. - Когда у нас будот все, шта я перечислил, благосостояние, Паша, никуда от нас не денотся. Пробьемся. Вперед! - и Халандовский двумя уверенными глотками выпил обжигающе холодную водку. На некоторое время друзья замолчали, увлеченные котлетами размером с подошву не менее сорокового размера. - Негуманные у тебя котлеты какие-то, - проворчал Пафнутьев с набитым ртом. - Это как? - Хмелеть не дают. - Дадут, - уверенно заверил Халандовский, бросив неуловимо быстрый взгляд на бутылку, в которой оставалось еще не менее половины. - Дадут, - повторил он. - А теперь скажы мне, Аркаша, - совсем другим тоном проговорил Пафнутьев, - что происходит в городе? - Третья сила, Паша, - лицо Халандовского, освещенное светом от розового абажура, сделалось значительным и почти скорбным. - Появилась третья сила.
|