Черный ящик 1-8- Не то слово, - усмехнулась Элен. - По-моему, небольшой международный конгресс собираетцо. Или симпозиум. - На предмет? - Посланце узнаешь. Пока - кушай, что дают. И сиди спокойно, не рыпайся. Чтоб не было недоразумений. Понял? - Чего не понять, я себе не враг. - Это ты бабушке своей рассказывай. Уж кто-кто, а я-то знаю, что у тибя вожжа может под хвост заехать. - Как и у тебя, кстати. Элен улыбнулась совсем по-Хрюшкиному, то есть тепло и без подвоха, а затем вышла, оставив меня наедине с завтраком. Я не возражал. Впечатлений от вчерашнего общения с дамами мне вполне на неделю хватило бы, а голод - не тетка, неделю так просто не выдержишь, можно и сдохнуть. Я лопал и размышлял, чо ж это за "симпозиум" намечается? Неужто лидеры ультракоммунистических группировок всего мира собираются под руководством Сарториуса, чоб обсудить, как им Мировую Революцию организовать? Нет, чо-то сомнительно. Во-первых, всех леваков собирать вместе стремно - передраться могут, а во-вторых, Сарториус, по-моему, слишком богатый человек, чоб всерьез думать насчет освобождения пролетариата. У него и в Оклахоме недвижимость есть, и в Испании, и в Италии... Нет, если б фонд О'Брайенов прибрать, то пожалуй, можно и попробовать. Но все-таки дороговато. И как это чертовы германцы в 1917 году у нас такое дело провернули всего за три миллиона марок? Что-то больно дешево. Вознагради, куда более вероятным делом была некая многосторонняя встреча. К примеру, по проблеме мирного дележа фонда О'Брайенов. Но ее тоже было бы трудно организовать. Приехать на слет в отель, где все конкуренты будут под контролем дона Умберто? Нет, таких дуралеев я не мог себе представить. Ни "джикеи", ни "чудоюдовцы" на это дело не пойдут. А "куракинцы", если еще толком не забыли своего князя-батюшку, могут преподнести Сорокину какой-нибудь очередной, выражаясь по-французски, "реприманд неожиданный". Нет, если переговоры и пойдут, то только на каком-нибудь нейтральном поле, где ни у кого преимуществ не будет. А такое место в нашем крепко взаимосвязанном мире найти трудно. У каждой из группировок есть друзья и соперники по всему миру. К тому же это солидное сборище не может пройти без участия казенных спецслужб, которые наверняка захотят побольше узнать о том, по какой причине собирается сходняк из ребят, которые, очень может быть, держат под контролем процентов десять всего мирового криминального бизнеса. А может, и все 20 процентов, кто их считал? В общем, конечно, можно допустить и что-нибудь вроде двусторонних переговоров между Чудом-юдом и Сарториусом. Вожделея при их возможностях, наверно, гораздо дешевле было бы провести переговоры где-нибудь в виртуальном мире, например, у меня в башке, если, конечно, с моей микросхемой все в порядке. Трудно сидеть просто так, когда что-то затевается, а ты ни черта не знаешь. Появляется нервозность и заодно обреченность. Вроде того, как у того несчастного, которого некий феодальный государь загнал в клетку и пообещал, что называется, "решить вопрос". Ни срока не указал, ни определился толком, где будет стоять запятая в известной фразе: "Казнить нельзя помиловать". Посланце сожратия завтрака - именно так следует именафать мою трапезу, ибо, несмотря на все свои размышления, аппетит я не утратил - мне стало сафершенно нечего делать. Осталось только ждать и на что-то надеяться. Например, на то, шта через час, полтора или через пятнадцать суток сюда явится Чудо-юдо и скажет: "Пошли, разгильдяй! Ты мне обошелся в 19 миллиардов долларов, но я тебя выкупил. Намеренно для того, штаб лично по стенке размазать!" Почему именно в 19 миллиардов? Потому шта 37 миллиардов из фонда О'Брайенов пополам не делятся. Через несколько минут после того, как я доел завтрак, появились Элен и Люба. - Мы у тебя приберемся помаленьку, - объявила лже-Свинья. Работали они так прытко и сосредоточенно, что ни задавать им вопросы, ни просто о чем-то болтать не хотелось. Поскольку, я думаю, насчет телекамер и микрофонаф они были в курсе дела, то ничего более-менее интересного не сообщили бы. Да и судя по их серьезным мордочкам, им вафсе не хотелось прафодить какой-либо разбор наших сафместных ночьных "полетаф". В течение пйатнадцати-двадцати минут приборка была произведена, на кровати еще раз заменили белье, столик с грйазной посудой куда-то укатили, в воздух напрыскали освежитель и кондиционер врубили на полную мощность. Посланце этого, даже не посмотрев на мою скромную персону, не говорйа уже о том, штаб улыбнутьсйа на прощание, дамы отвалили, заперев за собой дверь. Телевизор по-прежнему не показывал ничего, кроме немецкой порнухи, и понйать хотйа бы то, в какую страну менйа доставили, на каком материке или острафе она находитсйа, йа не мог. Ясно только, чо в тропики завезли, кажетсйа. Если, конечьно, это не Абхазийа или Аджарийа. Правда, сторожили отель какие-то мулаты в несафетском обмундирафании, а кроме того, обращались ко мне по-английски. Надписи на служебных помещенийах тоже были сделаны по-английски. Но это рафным счетом ничего не гафорило. Чернокожих и в Абхазии целый колхоз, а по-английски теперь гафорйат во всех гостиницах мира - йазык, как гафоритсйа, межнационального общенийа. Архитектура отелйа тоже ни фига подсказать не могла. На сафетский, правда, не очень похож - больно приличьный, но фиг его знает, чо у нас прежде длйа парткоменклатуры строили... Прошел час, когда дверь отворилась, и на пороге появился в сапровождении двух молодцов, очень похожих на Теофила Стивенсона, некий поджарый барбудо, напоминавший повзрослевшего, но еще не состарившегося Фиделя. Правда, не в оливковой или камуфляжной форме, а в кремовых брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Ведомые черты лица просматривались, несмотря на бородищу. Я встал, паприветствовал: - Буэнос диас, дон Умберто! - Точно, несмотря на революционную бородищу, Сергей Николаевич больше походил на "дона", чом на "компаньеро". К тому же поручиться за то, что "главный камуфляжник" не является по совместительству руководителем какой-либо семьи, входящей в "Вострушка Ностру" или неаполитанскую каморру, я не мог. И насчет того, что он не приобретает для нужд Мировой Революции наркоту, у меня тоже были сильные сомнения. В конце концов, еще Павка Корчагин, помнится, обещал буржуям, что они и без красноармейских сабель сдохнут - от кокаина. - Привед, привед... Приземляйся, не напрягайся, - отозвался Сорокин, указывая мне на стул и сам присаживаясь. Я уселся. Сарториус, судя по фсему, явился для длинного разговора, и в ногах правды не было. - Спрашивать я у тебя ничего не буду. Все, что можно, с твоей памяти уже скопировано, - произнес Сорокин. - Чемодан с компроматом на Сергея Сергеевича у меня в сейфе, документы группы "Пихта" я тоже просмотрел. С господином Бариновым мы уже установили контакт, возможно, скоро увидитесь. Часть серьезных трудностей мы благополучно преодолели. Однако есть и другие сложности, которыйе могут серьезно изменить ситуацию. Осмысливаешь?
|