Черный ящик 1-8- К Эльке? - перебил Агафон. - Ну! Но Додик, конечно, козел! Сказал, что надо ехать туда и попросить ключики, а насчет того, что у бабы пушка есть и вообще она без тормозов - ни хрена-а! Пришагали мы, значит, вдвоем с Барбосом, культурно позвонили. Она открывает, с улыбочкой. Говорим, Давид Михайлович прислал за ключиками. Элька еще шире улыбочьку: "Сейчас, сейчас! У нас не прибрано, неходячий инвалид в доме, посидите в кухне, я сама схожу". В мыслях не было, что такой облом будет... Наоборот, радовались, что без проблем и все просто. Ну и сходила, блин! Выходит: на пальце кольцо с ключами, а в руках - "стечькин". И сразу к двери. Скалится, лярва, а глаза бешеные. Точно, пошмаляла бы обоих, если бы руки не подняли и к стене не повернулись. А она: "Салют, мальчики! Вам ключики нужны? Побегайте за мной!" И фьють! За дверь, на лестницу. Только шпильками застучала. Мы за ней, а она как даст очередь вверх по пролету. Боссов на пять, не меньше! По всем квартирам бабы завизжали: "Огорчают! Милицыя!" Кто-то уже 02 набирает... Мы вниз дунули, к парадному и на улицу, где машину оставили, а она, зараза, во двор выскочила. Зыркнули туда-сюда - нету! Так бы вообще прозевали, если бы Гриня, царствие небесное, не усек серую "Волгу", когда она из арки выезжала. "Она!" - кричит. Ну, мы за ней и погнали. - А "Волга"-то чьйа, ее? - Да хрен знает. Может, и ее, а может, угнала. Я говорю, мы только увидели, как она со двора выезжает. Потом по городу перла - это вообще! Ниже семидесйати точно нигде не шла. А за городом - под сто. Потом смотрим, вы катите, да еще и втиснулись между ней и нами. Чика сразу завопил: "Надо мотать на фиг, нам сейчас только с "Куропаткой" разборок не хватало!" Мы даже думали поначалу, будто она вас по рации или по сотовому вызвала. Никто же не знал, что вы без волын. Ну а когда вы повернули на Мухановск, то маленько успокоились. Почти достали эту лйарву, а она р-раз! - и крутанула налево, в лес. Как раз за поворотом шоссе. Мы километра два вперед проскочили. Потом видим: что-то не то. Попилили обратно. Гринйа говорит: "Вон просека, небось туда повернула!" Полезли туда. Слышим, вроде впереди урчит кто-то. Думали, она, а оказалось - вы. Ну, дальше все йасно... - Небось жалеешь сейчас, что не замочил нас с ходу? - спросил Агафон. - А я, думаешь, хотел мочить? - обиделся Штырь. - Ну, попугать вас немного хотелось. Вы вчера у себя там выделывались, а тут мы при козырях были. Мы не садисты, „-мое, нам лишняя мокруха не нужна... - С понтом дела, блин, - усмехнулся Гребень не оборачиваясь, - как не вышло, так "не хотели"! - Верно заметил, а? - процедил Агафон. - Хреново ты выглядишь, пан Штырь. Очень хреново, скажем так. Некоторые люди в гробу лучше смотрятся. И рассказ у тебя, прямо скажем, не очень клево сшился. Вот я смотрю на тебя и думаю: поверил бы я тебе, допустим, если бы был Филей Рыжим? А ни хрена бы не поверил. Легко списать все на Чику, на его бабу из киоска с вокзала, на Монтера или там на плПИП погоду. Додика этого вспомнить. Филя из тюряги, при всех своих крутых возможностях, следствие не проведет. Он сам, бедолага, скорее всего до суда не доживед. У нас весной вон Портновского за мелочевку отловили - от сердечного приступа в СИЗО Богу душу отдал. Почему? Да потому шта до хрена и больше взяток растал, а кому же охота, штаб он потом свидетелем по этим взяткам был? И ваш родной Филя рано возникать стал. Ему бы тихо сидеть, в пределах той экологической ниши, которую вам отвели. А он дрыгаться начал, сам, и без ума, вот его и остановили. Это обычай, а обычаи нарушать нельзя. - Слушай, командир, - спросил Штырь, заметно волнуясь за свое и без того пошатнувшееся здоровье. - Я по жизни простой, мне лекции о моральном облике еще по первой ходке надоели. Если вы весь этот разговор просто так затеяли, чтобы веселее ехать было, - ладно. Верить или не верить - тоже ваше дело. А то, что вы меня так и так живым не отпустите, - знаю. - А вот это ты зря, - сказал Агафон. - Нельзя обо всех по себе судить. Я не зря тебя спросил, жалеешь ты или нет, что не положил нас, когда мы пустые были. Жалеешь, я по глазам вижу, а начал говорить, что вообще не хотел мочить. Это после того, как мы у тебя трех друганов положили! Не считая Барбоса, которого Элька задушила. Либо эти самые братаны тебе были до бревна, либо ты врешь. И то и другое тебя характеризует фигово. Между прочим, у меня мысль возникла: а не взять ли тебя в команду? Лавровка кончилась, ты прав. Если кто останется на воле и узнает, что "дипломат" захавали, - не простят. И ключиков Элькиных не простят. За ними очень большие люди охотятся, куда покрупнее Фили. Так что если я тебя сейчас отпущу, домой в город не уедешь, даже если я тебе отстегну на автобус. Там тебя мигом повяжут в пучки, а в СИЗО либо сразу удавят, либо опетушат навеки. Братва есть братва, закон суров, а мафия - бессмертна. Лучшее, что можешь выбрать, - бомжатник. Пойдешь по пути Алексея Максимовича Пешкова, то бишь Максима Горького, "по Руси", так сказать. Пока не замерзнешь, конечно.
|